Римо перехватил его руку, вырвал кулак и отшвырнул в сторону.
— Ты еще в состоянии сказать «обширное повреждение мошонки»? — поинтересовался он.
И нанес монстру удар ногой в пах. Остатки андроида подскочили и закружились на месте.
— А как насчет «смещения позвонков»? — Римо вцепился в Гордонса, сунул в него руку чуть ли не по локоть, ухватился покрепче и с победным кличем вырвал из него позвоночный столб.
Позвоночник извивался в ладони Римо, словно домашний уж, требующий порцию молока на ночь. Римо позвонок за позвонком разъял хребет Гордонса, исследуя его в поисках ассимилятора.
Не обнаружив там никакого электронного устройства, он присел на корточки над поверженным и оторвал ему голову. Она покатилась по траве, как футбольный мяч.
Римо наступил на нее сапогом и расплющил в лепешку.
Настала очередь мешка с костями, который в прошлом именовался туловищем сначала Верапаса, затем — Гордонса.
Материализовавшийся рядом мастер Синанджу очень кстати посоветовал:
— Мои предки верили, что душа пребывает в желудке.
Римо желудка пока еще не касался, поэтому, похлопав остатки Гордонса по животику, он спросил, не рассчитывая, впрочем, на ответ:
— Можешь быстро-быстро произнести «рефлекторное срыгивание»?
Затем взял туловище за плечи и изо всех сил двинул стальным коленом чуть ниже солнечного сплетения. Результат превзошел все ожидания. Из торчавшего обрубка пищевода вдруг послышалось «ву-уф». Оттуда стремительно выскочил некий предмет, напоминавший шар размером примерно с бейсбольный мяч.
Он взлетел вверх футов на десять и на мгновение завис в воздухе. Без сомнения, это был центральный процессор Гордонса.
Пока шар висел в воздухе, Римо успел продумать свою тактику. Если он дотронется до процессора, тот может прикинуться чем угодно — даже его, Римо, телом. Если шар коснется земли, то тут же начнет копать лунку, докопается до чего-нибудь, поглотит его и примет новую, неизвестную Римо форму.
Итак, пока шар зловеще висел в воздухе, Римо решил поймать его в полете и расплющить одним хлопком. Проделать все надо было очень быстро, чтобы электронный мозг не успел как-нибудь отреагировать.
Впрочем, возможности действовать Римо не представилось.
Просто подскочил мастер Синанджу и в течение четверти секунды — пока процессор падал — успел рассечь его в разных направлениях такое немыслимое количество раз, что ученик сбился со счета.
Куски ассимилятора упали на землю. Точь-в-точь яблоко из фрукторезки. Несмотря на то, что некоторые элементы поначалу походили на яблочные дольки толщиной с папиросную бумагу, при ближайшем рассмотрении выяснилось, что ни одной целой дольки нет.
Ученик с учителем молча наблюдали, как черный дождь заливал это своеобразное захоронение.
— Вроде бы не движется, — наконец произнес Римо.
Мастер Синанджу вскочил на ноги и ступил каблуком точно в середину кучки.
Теперь уже безвредные частички металла потихоньку превращались в крошку. Слышался негромкий металлический хруст, отзывавшийся в ушах Римо сладчайшей на свете музыкой.
Смертельно опасные ногти Чиуна снова скрылись в рукавах кимоно. Теперь он решил произнести небольшую речь.
— То, что ты задумал, не сработало бы. Он бы поглотил тебя, ты стал бы очередной его формой.
— Откуда ты знаешь, что я хотел сделать?
Чиун лишь коротко улыбнулся.
— Люди, у которых ногти достаточной длины, знают все.
Римо снова склонился над горкой металлической крошки. Ни один, даже самый крохотный кусочек, не двигался. Теперь электронный мозг Гордонса стал кучкой металлических стружек и опилок, перемешанных с землей.
— Похоже, проклятый андроид наконец-то повержен.
— Ничего удивительного! Ведь в ход пошли «Ножи Вечности».