* * *
На входе в здание Белградского телецентра комментатор телекомпании CNN Пол Гендерсон вежливо кивнул симпатичному сербскому полицейскому, предъявил пресс карточку и спустя две минуты добрался до монтажной на четвертом этаже. Там он бросил свою обязательную черную сумку с микрофоном под стол, плюхнулся в крутящееся кресло и повернулся к югославскому видеоинженеру, с которым почти год ежеутренне выпивал чашечку кофе. Нёнад Кротович улыбнулся приятелю и на пальцах показал: еще пять минут. Гендерсон понимающе кивнул и поставил чашку с эмблемой компании под жерло кофейного агрегата.
— Здоров, Пол, — Ненад наконец снял наушники и блаженно потянулся. Эфир закончился, теперь у него был законный получасовой перерыв.
— И тебе того же, — Гендерсон говорил по сербски почти без акцента, употребляя идиомы, словно коренной белградец.
— Получил аккредитацию?
Вопрос не был праздным. В последние месяцы с западными журналистами происходили разнообразнейшие коллизии — от проблем с местами съемок до неожиданного объявления неугодных нежелательными персонами, что означало немедленный выезд из страны в соседнюю Венгрию.
— Нет еще, — американец махнул рукой. — Сказали, чтоб через три дня зашел.
— Ну ну, — Кротович ухмыльнулся, — сколько ты уже ходишь?
— Вторую неделю...
— Мудак наш Слоба [1] , — заявил серб и потянулся за выложенной Гендерсоном на стол пачкой «Кэмела». — Так он последние информационные возможности потеряет. Вчера двух французов выслали, с бельгийцами проблемы начались. Мне знакомая из отдела контроля намекнула, что опять для неюгославских журналистов собираются менять форму пропусков.
— Сколько можно? — американец поднял брови и отхлебнул кофе. — Только ведь новые получили.
— А я что говорю? — Кротович затянулся и, оттолкнувшись ногами от стола, проехал к кофеварке. — Изображают деятельность, бумажки новые изобретают. Вместо того, чтобы в Косово проблемы решать, на журналистов набросились. Будто они во всем виноваты.
— У нас те же проблемы, — Гендерсон выщелкнул сигарету из пачки и прикурил. — Требуют репортажи о бедах албанцев, все интервью с сербами режут не глядя.
— Да видел я ваши программы. Мистер Милосевись, мистер Милосевись, — передразнил Ненад речь Президента США. — Будто он один у нас живет. Сволочи эти политики. Сами между собой ни хрена решить не могут, вот и сталкивают людей лбами. Воевать, если что, нам придется.
— Повсюду так, — философски заметил американец. — Вон русские в Афганистане черт знает что вытворяли, и ничего. Сами правительство сменят, а потом с ним же и воюют. Милошевич у них научился... Вместо нормальных действий взял да и забрал у Косово автономию. Вот и получил адекватно. Да, кстати, тарелку еще не нашли?
Ненад усмехнулся. История с телевизионной тарелкой западногерманской телекомпании была поучительна и немного таинственна — неделю назад в одну из грозовых ночей с крыши Белградского телецентра мистическим образом испарилась эта штуковина, имеющая в диаметре четыре метра. Охрана здания уверяла, что из дверей ее не выносили, да и не в человеческих силах было сие. Тарелка весила почти полтонны, а из за своих габаритов не пролезла бы ни в одну дверь.
Назначенное полицейское расследование пришло к выводу, что тарелку сбросило вниз порывом ветра, а некто запасливый и хозяйственный из домов по соседству, пользуясь темнотой и пеленой дождя, уволок ее к себе. Видать, решил приспособить по хозяйству. Практической пользы по прямому назначению тарелка принести не могла, ибо требовала массы дополнительной аппаратуры и являлась передающей, а не принимающей антенной. Так что годилась она лишь в качестве бассейна для карликов или поддона грандиозных габаритов.