ГАИ потрудилась на славу, и число навороченных иномарок с мигалками в городе заметно сократилось.
«Мерседес» Бегемота несся домой, на Гражданку, распугивая лохов синей пульсацией маячка на крыше. Периодически включали сирену. Прямо из машины помощник позвонил своему человеку на Литейном и начальнику службы безопасности. Обоих просили подъехать к Хайрамову домой. Срочно. Начальник СБ Игорь Михайлович Сафонов выехал сразу, прихватив с собой дежурную четверку секьюрити. На всякий случай.
«Шестисотый» «мерс» Бегемота и «БМВ-725» Сафонова подъехали к подъезду дома почти одновременно. Спустя двадцать секунд — «Нива» с охранниками.
Первый шок от сообщения уже прошел. Однако у дома каким-то непостижимым образом все еще сохранялась атмосфера преступления и тревоги. Возможно, виной всему была кровь на асфальте. Адидас, одетый, сидел на капоте «Сааба». Профи уже увезли на машине с надписью «Реанимация».
Из подъехавшей «Нивы» вылезли трое охранников. Двое в камуфляже. Лица у всех напряженные. Бегемот кивнул всем и сразу вошел в подъезд.
Сафонов поздоровался с каждым за руку. Отвел Адидаса в сторону, сразу включился:
— Что с Профи, Костя?
— Увезли на «Скорой». Без сознания. Разбита голова. Других ран не видно, но живой.
— Куда?
— В Мечникова, шеф.
— Ясно. Как получилось, что вместо Зои здесь оказалась Томка?
— Не знаю, шеф, нужно спросить у Зои.
— Ладно, — Сафонов помолчал, — ладно. Значит так. «Сааб» отогнать на стоянку. Двое — Саша и ты — отправляетесь в больницу. Поговорите с эскулапами. Если Профи придет в себя, поговорите с ним. Немедленно сообщите мне. Ясно?
— Ясно.
— Далее. Остаетесь пока в больнице. Пока мы не знаем всех обстоятельств… Ну, в общем, присмотрите там. Будьте внимательны.
— Есть.
Сафонов снова повернулся к Адидасу:
— Пойдем, Константин. Хозяин ждет. Вопросы у нас серьезные.
«Нива», а следом за ней и «Сааб» отъехали. Сафонов и Адидас вошли в подъезд. На улице остался один секьюрити. Под камуфляжем угадывалась кобура.
Уже перед дверью квартиры Бегемота на третьем этаже зазвонил телефон Сафонова. Он поднес трубку к уху и услышал голос Алехина, своего зама:
— Михалыч, они позвонили. В 9.10.
— Ну? Не томи, рассказывай.
— Даю запись.
На том конце провода Алехин включил магнитофон: «Здравствуйте, фирма „Хайрамов“„. Этой стандартной формулировкой отвечает на звонки секретарша в приемной. Другой голос — спокойного, уверенного в себе мужчины: «Слушай внимательно, Хайрамов. Твои жена и дочка у нас. Их цена пол-лимона. Зеленого. Через час позвоню — дашь мне другой телефон для связи с самим“. Щелчок.
— Это все, Михалыч, — сказал Алехин. — Как там у вас дела?
— Хреново. Профи они, видимо, серьезно отоварили. Для связи дашь мой телефон. Алке скажи, чтобы не трепалась.
— Михалыч, в РУОП сам сообщишь или мне заняться?
Вопрос был непростой. С одной стороны — чем быстрее будет поставлен в известность РУОП, тем более эффективными могут быть меры по розыску. Результативность оперативных мероприятий в огромной степени зависит от сроков их проведения. Сафонов был профессионал, не один год провел на оперативной работе, пока в девяностом году не получил заряд картечи. Тогда он брал — так уж вышло — двух подонков в одиночку. Прострелил плечо одному, а второй вкатил из обреза две порции картечи. Далеко они не ушли — на звуки выстрелов подскочил наряд транспортников. Однако капитан Сафонов в тот раз чуть не отдал концы. Ему вырезали часть желудка и изрядную долю кишечника. С оперативной работы пришлось уйти. Последующие годы деятельности в управлении, на Литейном, «модифицировали личность». От жесткого, рисково-азартного капитана Игоря Сафонова не осталось ничего.