А вдруг Ямаото станет искать «жучки»? Нужно отнести его в каморку в конце коридора.
Упал Плосконосый очень удачно, ногами к заветной каморке, значит, переворачивать не придется. Схватив его за колени, я попытался сдвинуться с места. Боже, какой тяжелый! Я чувствовал себя конем, впряженным в повозку с квадратными колесами. Измученная спина разрывалась от боли.
— Что ты делаешь? — взволнованно спросил Гарри. — Наши друзья приближаются. У тебя секунд двадцать, чтобы уйти из коридора.
Наконец-то каморка! Я бросил Плосконосого в углу и «накрыл» столом. Теперь быстрее в коридор, к восточному выходу.
Добежав до черной лестницы, я услышал шаги в противоположном конце коридора. Быстро протиснулся на лестничную клетку и аккуратно, стараясь не издать ни звука, притворил дверь, оставив небольшую щелку.
И вот я, чуть дыша, сижу на холодных ступенях и наблюдаю за людьми Ямаото. Один держится за живот: это в него я швырнул банку с кофе. Никуда не торопясь, они прошли к комнатам и исчезли из моего поля зрения.
Тут же послышался голос Гарри:
— Они в офисе! Перед домом чисто. Выходи через черный ход, а потом на восток, через парк к Сакурада-дори.
По лестнице я спустился очень быстро и совершенно бесшумно, приоткрыл входную дверь, осмотрелся. Никого. Пробежав коротенький переулок между Хибия-дори и Чуо-дори, я оказался в парке. Все, можно подставить лицо ласковым солнечным лучам.
Часть третья
Они решили вернуться на родную землю, ведь когда слишком долго живешь на чужбине, годы кажутся пустыми. Но, вернувшись, обнаруживаешь, что воздух уже не так бодрит, а центр сосредоточения жизни переместился туда, где мы так долго считали себя временными гостями.
Так между двумя странами теряется родина...
Натаниэл Готорн. «Мраморный фавн»
19
— Ты сумасшедший мазохист, больше я с тобой не работаю! — завопил Гарри, увидев меня на пороге своей квартиры.
— Я сам больше с собой не работаю, — невесело усмехнулся я. — Как там связь со штабом Ямаото? Что-нибудь слышно?
— Да, слышимость отличная. После твоего ухода партийцы провели небольшое собрание. Я все записал, можешь послушать.
— Что-нибудь говорили о парне со сломанными ребрами?
— О ком это ты?
— Едва посадив Ямаото «жучок», я столкнулся с одним из его людей. Значит, они думают, что стычка произошла раньше, иначе ты бы что-нибудь услышал...
— Именно так. По их мнению, это случилось, когда ты вырвался из пыточной. Ямаото и не предполагает, что ты мог вернуться. Знаешь, тот парень умер.
— Да, когда я уходил, вид у него был не самый цветущий.
Гарри смотрел на меня во все глаза.
— Быстро ты его отделал! Надо же, голыми руками, без оружия...
— Вообще-то там больше помогли ноги, — невозмутимо проговорил я. — А где Мидори?
— Пошла покупать синтезатор. Считает, что стоит проиграть зашифрованную в тексте мелодию. Вдруг поможет?
— Ей не стоило выходить, — нахмурился я.
— Других вариантов мы не нашли. Нужно же было кому-то обрабатывать показания приборов, а чуть раньше спасать твою задницу! К сожалению, девушка не особо дружит с электроникой... Что нам оставалось?
— Понятно.
— С ней все будет в порядке: она надела палантин, очки и понимает, что нужно вести себя предельно осторожно.
— Ладно, давай послушаем запись.
— Да, секунду... Только не говори, что ты бросил фургон!
— А ты думаешь, я за ним вернулся?! Даже мазохисты ценят свою жизнь!
Бедный Гарри был похож на ребенка, которому сказали, что любимого пса утопили.
— Ты хоть представляешь, сколько стоят все эти штуки?
Сдержав улыбку, я потрепал его по плечу.
— Ну, значит, с меня причитается, — бодро заявил я и, устроившись перед монитором, надел наушники. — Включай запись!
Гарри щелкнул мышкой, и я услышал, как Ямаото в пух и прах разносит своих подчиненных.