— Вы метались в постели.
— Я ничего не говорил?
— Нет. Боитесь сказать во сне что-то лишнее?
Как странно: часть лица Мидори освещена луной, а другая в тени.
— Да, — признался я.
— Что это был за сон?
— Не помню. Какие-то разрозненные картинки.
Карие глаза прожигали насквозь.
— Хотите, чтобы я вам доверяла, а сами на откровенность не идете...
Я начал было отвечать, но внезапно разозлился и вышел в уборную.
К черту! К черту ее дурацкие вопросы! К чему мне эта девчонка? Чертов Хольцер знает, что я в Токио, даже адрес вычислил. У меня самого проблем выше крыши!
Все дело в этой пианисточке, нутром чую. Наверняка папаша ей что-нибудь сказал или у нее есть то, что искал взломщик. Неужели не догадывается, что это может быть?
Вернувшись в комнату, я тут же приступил к допросу:
— Мидори, постарайтесь вспомнить. Уверен, отец вам что-то передал или рассказывал...
На лице искреннее удивление.
— Говорила же я вам, нет, ничего подобного.
— Дело в том, что те люди уверены: то, что им нужно, у вас.
— Послушайте, если хотите осмотреть папину квартиру, могу устроить. Там все осталось, как было при нем.
Взломщик ничего не нашел. Тацу, самый дотошный детектив во всем Кейсацучо, тоже вернулся ни с чем. Еще раз осматривать квартиру ни к чему, и почему-то это предложение меня еще больше разозлило.
— Не поможет. А ЦРУ и липовые полицейские, что же они ищут? Диск? Ключ? Уверены, что у вас ничего нет?
— Да, уверена, — густо покраснев, сказала Мидори.
— Но вы хотя бы попытайтесь вспомнить, ладно?
— Нет, не ладно! — вышла из себя девушка. — Как я могу вспомнить, если не знаю, о чем речь!
— Тогда почему вы уверены, что у вас нет того, что они ищут?
— Зачем вы так со мной?
— Потому что чувствую себя идиотом! Меня пытаются убить, а я даже не знаю, за что...
Мидори вскочила на ноги.
— А мне каково? Думаете, мне все это нравится? Я ничего не сделала и понятия не имею, чего от меня хотят!
Я медленно выдохнул, пытаясь обуздать свой гнев.
— Они думают, что у вас этот чертов диск или вы знаете, где он спрятан.
— Ну сколько можно повторять: ничего я не знаю!
Мы стояли, буравя друг друга презрительными взглядами.
— На меня вам плевать! Только и думаете, что о диске...
— Это не так!
— Очень даже так! Все, надоело! Я даже не знаю, кто вы...
Схватив сумку, девушка стала запихивать в нее свои вещи.
— Послушайте, Мидори... — начал я. — Послушай, черт тебя подери! Не наплевать мне на тебя, поняла?
— Ну конечно! Сам фактически сказал, что мне не доверяешь... Думаешь, я тебе верю? Ничего я не знаю, понял? Ни-че-го!
Я вырвал у нее сумку.
— Ладно-ладно, я тебе верю!
— Черта с два! Отдай мои вещи! Отдай, слышишь?
Увидев, что я спрятал ее драгоценную сумку за спину, Мидори сначала застыла от изумления, а потом начала колотить меня в грудь. Я схватил ее за плечи, чтобы хоть как-то защититься от острых локтей.
Позднее я не мог вспомнить, как все случилось. Мидори нападала — я оборонялся. Вот она совсем близко, и чувствуется дурманящий запах ее тела... В следующую секунду мы слились в бесконечном поцелуе.
Мы занимались любовью на полу, никакой нежности, наоборот, срывали друг с друга одежду и урчали, как садомазохисты.
Когда все было кончено, я стянул с постели покрывало, и мы долго сидели, прижавшись друг к другу.
— Хорошо, — протянула Мидори. — Гораздо лучше, чем ты заслуживаешь.
Я все еще не мог прийти в себя. Да, давненько у меня не было такого секса...
— Обидно, что ты мне не доверяешь!
— Мидори, дело не в этом, просто... — начал я и осекся. — Я тебе верю, извини, что был слишком резок.
— Я имела в виду твой сон.
В отчаянии я закрыл лицо руками.
— Не могу, просто не могу... — Никакие слова не способны передать эту боль. — Не могу об этом говорить.