Кислица
После подснежников-перелесков ранней весною зацветает в лесу кислица.
Под высокими темными елями, в осиновых и ольховых сырых зарослях, на моховых кочках можно увидеть ее белые нежные цветы.
Болотным мхом и глухим лесом пахнет скромная кислица. Но так хороши и нежны ее белые чистые цветы! Нарвешь маленький букетик этих цветов, поставишь на письменный стол. Отчетливо вспомнится весенний оживающий лес, высокие темные ели, под которыми растет и цветет кислица.
В детстве мы лакомились зелеными листками кислицы, очень похожими на молодой клевер. Вкусом они напоминают кислый щавель, а листочки кислицы мы называли заячьей капустной.
Ночные фиалки
На тенистых полянах, заросших высокой росистой травою, скрытно цветут в лесу ночные фиалки. В густой траве прячутся нежные душистые цветы. Белые стволы берез, трепещущие зеленой листвою молодые осины, темные стройные ели окружают тенистую поляну. Нужно знать лес, хорошо уметь в лесу разбираться, чтобы найти места, где растут и цветут душистые ночные фиалки.
По ночам фиалки особенно сильно пахнут. Если поставишь на стол большой букет фиалок, непременно в полночь проснешься. Так силен наполнивший комнату запах, что может разбудить крепко заснувшего человека.
Ромашки
Кто не знает этих простых луговых и лесных милых цветов!
Идешь, бывало, в лес по нахоженной, давно знакомой тропинке. Справа и слева широким многоцветным и радостным морем рассыпаются луговые и лесные цветы. Качаются на ветру лиловые колокольчики, желтеют бесчисленные одуванчики, у самого леса, под деревьями, уже цветет иван-да-марья.
А у самой тропинки, по обочинам канав, на лесных зеленых лужайках цветут, кланяются вам знакомые веселые ромашки.
На радостную улыбку похожи скромные цветы ромашки с белыми и чистыми лепестками.
Кошачьи лапки
Вы, наверное, знаете эти крошечные и скромные лесные цветы.
Обычно они растут на песчаных, освещенных солнцем пригорках, на крутых берегах лесных рек и ручьев. Сорвешь, бывало, крошечный розоватый цветок, очень похожий на мохнатую кошачью лапку, посмотришь в сердцевину цветка – как бы застыла в нем алая капелька живой теплой крови.
В детстве мы любили собирать кошачьи лапки, вязали из них маленькие букеты. Эти букеты не вянут, а жесткие лепестки цветов не осыпаются. Поэтому кошачьи лапки иногда справедливо называют бессмертниками.
Калужница
Сыро в апрельском лесу. Раскисшая сверху, еще мерзлая в глубине почва медленно впитывает полую воду. Из прогретой полуденным солнцем мелкой воды прорастает молодая зеленая травка. В весеннюю эту пору по окрайкам лесных луж и мокрым опушкам появляется, расцветает калужница. Золотисто-желтые цветы ее и яркая зелень сразу оживляют неодетый серый лес. Крупные и округлые темно-зеленые листья и лепестки широко раскрытых цветов глянцевито блестят на солнце, будто смоченные водою.
Узкая, со свалявшейся сухой прошлогодней травой дорожка, в колее которой тихо журчит ручеек, ведет на старую заросшую порубку. Иду постоять на тяге, послушать вечерний лес. Пахнет влажной прелью старых, полусгнивших листьев, мокрой корою осин.
В ожидании тяги сижу на стволе упавшей ели. Быстро стынет с заходом солнца воздух. Перелетывают в осиннике, мелодично посвистывают на вечерней зорьке певчие дрозды. Где-то на луже кричит чирковая уточка, подзывая своего пестро одевшегося по весне селезня, стрекочет сорока, обеспокоенная приходом охотника в притихающий к ночи лес.
И вот уже тянет над макушками олынинок, забирая крылом по закатному светлому небу, первый вальдшнеп.
На пути домой наклоняюсь к приметившимся мне на дороге, светлеющим в сумерках калужницам, рву их ломкие и сочные стебли.
Далеко видны в темноте окна лесного нашего домика, освещенные возле крыльца кусты сирени.
Прихожу к вечернему чаю. Тихо посапывает на столе затухающий самовар. Поблескивают под лампой желтые цветы и гладкие листья калужницы, и от них исходит едва ощутимый свежий запах пробудившегося леса, запах талой, пахнущей землею воды.
Таволга
Перебираясь в лесу через ручей или овраг, вы почти всегда увидите таволгу. Это полукустарник с крупными резными листьями, образующий заросли высотою до человеческого роста. Таволга выбирает самые тихие и уютные уголки леса. Верховой ветер пошумливает макушками сосен, роняя отсохшие сучки и пустые шишки, лопочет листвой беспокойных осин, а в низинах и овражках, густо заросших таволгой, стоит тишина.
Набродившись в жарком бору, пахнущем разогретой смолою и хвоей, вы спускаетесь в тенистый овражек. Буйно разрослись на его склонах ольшаник и калина, черемуха и боярышник. Цепкий хмель обвил стволы, образуя непролазную зеленую паутину. Здесь же нередко можно встретить дикий малинник, круглый куст красной или черной лесной смородины.
Дно овражка густо заросло таволгой и крапивой. Пахнет влажной землею, сочными дудками борщевика и медвяным запахом цветущей таволги. Маленький ручеек неслышно пробирается по оврагу, переливается через вымытые корни, образует тихие заводинки и бочажки. Наклонившись над омутком, пьете прохладную, чуть припахивающую тиной воду. Паучки-челночки испуганно разбегаются по воде от склоненного к ручью лица. Напившись, хорошо теперь передохнуть, посидеть на упавшей ольшине. Зеленый полумрак стоит в густых зарослях хвощей, борщевика и таволги. Такие укромные уголки любят лесные птицы, живущие потаенной жизнью, – крапивники, соловьи, пеночки.
Тихо охотится за мушками, перепархивая с ветки на ветку, пристально осматривая просвеченные солнцем листья, зарянка – маленькая серая птичка с оранжево-бурой грудкой.
Пышно цветет таволга. Ее пахучие, медоносные соцветия мелких розовато-белых цветочков украшают наши леса все лето, с июня до конца августа. Около них всегда хлопочут пчелы, мухи-нектарницы, порхают белые и пестрые мотыльки. Крошечные белые лепестки отцветших метелок таволги осыпают вокруг листья и землю, застревают в натянутой паутине. На смену им распускаются новые соцветия.
Одна-две веточки пышной таволги украсят букет лесных цветов, но дома в вазе с водою они долго не стоят, осыпаются и вянут.
Пробираясь зелеными, пышно цветущими пахучими зарослями таволги с гудящими над нею насекомыми, вы словно полнее чувствуете изобилие нашего короткого милого лета.
Васильки
Из влажной, наполненной испарениями прелых листьев лесной прохлады выхожу в поле.
Время близится к полдню. Сухой слепящий зной обдает меня жаром раскрытой печи.
Я возвращаюсь домой узкой полевой заросшей дорогой. Высоко в небе плавает кругами, поднимается в теплых восходящих потоках воздуха неподвижно распластавший крылья коршун. Две пустельги, мелко тряся крыльями, висят над землею, вновь срываются в быстрый полет, садятся на телефонные столбы, стоящие в хлебах.
Воспаленным от зноя лицом чувствую слабое дуновение жаркого сухого ветерка и снова вспоминаю прохладный ключ в тенистом лесном овраге…
Полевой проселок зарос подорожником, гусиною травкой, в его колеях – заезженные колесами колосья ржи и васильки.
Далеко видны во ржи голубые и синие цветы васильков. Я захожу в рожь, наклоняюсь к василькам и чувствую дыхание нагретой солнцем земли, теплый пыльный запах спеющих колосьев…
С редким постоянством васильки растут на хлебных полях, верно сопутствуют злакам. Ученые-агрономы считают васильки сорняками, но удивительно милые и скромные цветы васильков люди любят, упоминают их в песнях. Васильки по-своему как бы поэтизируют нелегкий крестьянский труд в поле, молодые жницы возвращались с поля в венках из васильков…
Я рву крепкие, неподатливые стебли васильков и возвращаюсь на дорожку. Без умолку стрекочут, с шелестом рассыпаются из-под ног кузнечики.
Теплый ветер проходит лениво над полем, перебирает тяжелые, наливающиеся колосья, и во ржи открываются, взглядывают на меня и снова меркнут лиловато-синие, голубые, добела выцветшие васильки.
Далеко впереди, где теряется в хлебах проселок, дрожит, струится зыбкое марево, и стоят над землею неподвижно белые и плотные июльские облака.
Северные цветы
Как хороши и нежны эти скромные северные цветы! Некогда я любовался ими на берегах Новой Земли, на Земле Франца-Иосифа, покрытой вечными ледниками. В короткое полярное лето вблизи нерастаявших ледников цветут золотые нежные цветы – полярные маки, в трещинах каменных скал голубеют скромные камнеломки. Особенно много цветов видел я на берегах Таймырского озера, в тундре, где некогда мы проводили лето и куда до нас еще не заглядывал человек.