Объевшись, будто клопы, мы с Вадиком смотрели, как хозяйка разливает чай и режет торт. Торт был роскошный, назвался "Пятерик".
- Потому что он из пяти компонентов, - сказала Татьяна.
Я еще раз подумала о том, что мне бы хотелось иметь таких родственников, как Дубинины. Но постеснялась им об этом сказать.
Мы просидели здесь еще час, я смотрела старинный китайский фотоальбом - черный, глянцевый, с аппликацией на обложке и папиросной бумагой между страницами. Со многих снимков на меня смотрела Люся - сначала крошечный ребенок, потом девчушка, девочка, девушка: с мамой и папой, с Игорем, с друзьями и одноклассниками, на отдыхе, в походах, в школе. Я всюду безошибочно узнавала милое личийо.
- Люся занималась в школьном драмкружке, - сказал Игорь Александрович, - она очень этим увлекалась. И как-то раз ей досталась роль Снежной Королевы. Я потом много видел всяких фильмов по Андерсену - но ни одной Снежной Королевы лучше Люси не было. Она так здорово передала этот ледяной характер…
Игорь Александрович замолчал.
Бережно упаковав старые записные книжки в специально выпрошенный для этой цели пакетик, я попрощалась с дубининским семейством, и мы с Вадиком начали спускаться вниз по лестнице. Я с трудом сдерживалась, чтобы не начать чтение прямо в подъезде.
Ладно, в машине почитаю.
Вадик завелся почти бесшумно, и мы поехали по страшным березовским колеям обратно в Екатеринбург.
- Сейчас пять пятнадцать, - сказал Вадик. - Я съезжу по делам и ровно в девять, к гонке, буду у тебя.
- Ага, - сказала я и покосилась за окно: уже полностью стемнело и расчет на "почитать" никак не оправдался.
Возле железнодорожного переезда мы снова встали. На этот раз, правда, тетка в оранжевой тужурке остановила нас не зря - издалека слышалось громыхание и пристукивание. Из темноты вырастал поезд.
- Товарняк, - сказал Вадик и полез в карман. Вытащил десятку и протянул мне. - Если товарняк идет, значит, надо держаться за денежку. Тогда будут деньги - их поезд привезет. - Смутился. - Это меня племянник научил.
Мы сидели в темноте и держались за денежку, каждый со своей стороны, а прямо перед нами мелькали темные вагоны неизвестного груза и назначения.
19.
- Три с половиной часа - не так уж и много, - сказала я свеженакормленному Шумахеру и сразу же отправилась к компьютеру. Документы сложила слева, как учили на машинописи. И открыла наконец первую из Люсиных записных книжек. Мне, конечно, хотелось поскорее прочитать последний дневник, но показалось, что правильнее будет пойти по порядку.
Первая книжечка, взятая мною, оказалась Люсиным песенником. В самом деле, ведь все туристы пели под гитару у костра, разучивали новые песни, и вот Люся записывала слова этих самых песен в светлокоричневый блокнотик, сейчас совершенно облезлый, а в 1959-м он, наверное, скрипел от собственной новизны и блестел корочками…
Края строчек, написанных бирюзовыми чернилами, поплыли, но текст можно было разобрать. (Кстати, это и не чернила никакие, а химический карандаш - такие были раньше. Я хорошо помню, как мы с братом в детстве муслили грифель химического карандаша, чтобы рисовал ярче. Во рту поселялся стойкий деревянный привкус, а в голове скакала сладостная мысль: если съесть такой карандаш, можно отравиться!)
ЕСЛИ НЕ ПОПАЛ В АСПИРАНТУРУ
Эта песня, как и все ее соседи по книжке, была длинной. Я представляла себе нехитрую мелодию, четыре гитарных аккорда (два с барэ) и старательное девчачье двухголосие. Песни были шутливые - даже если дело казалось святой для туристов темы:
ГИМН ТУРИСТОВ УПИ
Блокнот был переполнен песнями, и я даже узнала несколько из них. У моей школьной подружки сестра училась в УПИ и все время ездила в стройотряд. Я помню эти песни в современных тетрадках, которые мы с подружкой листали в отсутствие владелицы.
МЕЗОЗОЙСКАЯ КУЛЬТУРА
Припев:
Я пролистала книжку и уже решила отложить ее в сторону, как вдруг мое внимание привлекла еще одна песня:
Я закрыла Люсин песенник, и он обдал меня запахом старой бумаги на прощание…
Записная книжка Дубининой Людмилы, которая попала мне в руки следующей, начиналась списком книг.
Лессинг, Кронин, Дюма, Флобер, Жорж Санд, Олдридж (Дипломат), Ч. Лондон (Жизнь Джека Лондона), Томас Гарди, Келлерман, Драйзер, Гюго, Зощенко, Кассиль, Ремарк.
Неплохо!
На следующих страничках Люся записала студенческое расписание, несколько смешных телефонов, начинающихся с Д1 или Д2, краткие конспекты лекций с непонятными схемами и несколько цитат из великих людей на великую тему любви.
Из тысячи людей только двое любят по-настоящему, а остальные думают, что любят.
Куприн.
На соседней странице совсем уж трогательное:
Купить мыло детское.
Позвонить маме, чтобы она принесла кнопки.
Занять 3 руб.
Взять 3, 4 занятие по архитектуре.
И список немецких слов для заучивания: geringe, gelange, vorstellen, betrag, treppen, herzzustellen…
Было неловко читать чужие записи, хотя бы потому, что ненавижу, если читают мои… Но я успокаивала себя возможностью отыскать какойнибудь след. Тем более что добралась наконец до болотного цвета книжечки, на обложке которой значилось:
Милому завхозу Л. Дубининой для дневника. Тот самый, последний дневник, бывший с Люсей в роковом походе и найденный в палатке! Я решила полностью перенести его содержание в компьютер. 23 января
Сегодня последний день сбора. Весь день прошел в ужасной суматохе. С одиннадцати бегала по магазинам, покупала всякую мелочь. Сдуру купила 5 м батиста, на что ушло 200 руб. Собиралась сама в страшной поспешке и, конечно, забыла дома свитер. Каждый занят был своим делом, а дел было по горло. Незадолго перед выходом начали собираться провожающие. Времени было в обрез, но мы, конечно, вовремя прибыли на станцию. И вот настали последние минуты прощанья. Перед отходом "спели" несколько песен.
В вагоне к нам присоединились блиновцы (туристическая группа из УПИ, отправлявшаяся по сходному маршруту. - А.), вместе пели песни.