– Чем могу служить, Джозеф Маркони?
– Просто хочу поговорить. Вы, я и мой адвокат.
– Мистер Торрино?
Мужчина в тройке кивнул.
– Слышал, вы лишились сегодня клиента?
– Это мы и хотим обсудить, – промолвил Маркони. – У нас проблема.
– Как вы узнали, что я здесь?
– Мои ребята за вами наблюдали, и мы решили, что вы сюда непременно вернетесь. Тем более вы оставили записку.
Значит, за ним следили. Босх прикидывал, когда началась слежка. Он догадался, какую сделку ему предложат.
– Где Элеонор Уиш?
Маркони посмотрел на адвоката и снова перевел взгляд на Босха:
– Элеонор Уиш? Не знаю такую. Но думаю, что объявится.
– Что вы от меня хотите, Маркони?
– Спокойно побеседовать. У нас проблема, и я желаю ее разрешить. Я намерен сотрудничать с вами. А вы?
– Повторяю вопрос: что вы от меня хотите?
– Хочу разобраться, пока не слишком поздно. Вы хороший человек, детектив. Я интересовался вами. У вас есть понятия о морали, и я это ценю. Кодекс морали необходим, чем бы ты в жизни ни занимался. У вас он есть. Но вы на ложном пути. Я не имею к Тони Алисо никакого отношения.
Босх усмехнулся и покачал головой:
– Послушайте, Маркони, мне ни к чему ваше алиби. Будь оно хоть железным, мне на него наплевать. Я понимаю, что вы способны спустить курок за триста пятьдесят миль. Все сделано на расстоянии.
– Детектив, вы ошибаетесь. Не представляю, что наплел вам этот мерзавец, но все это ложь. В деле Тони я абсолютно чист, и мои люди тоже. Я просто даю вам возможность вовремя исправить ошибку.
– И каким же образом мне ее исправлять? Недоглядеть за Лакки, чтобы, когда перед ним откроются ворота тюрьмы, вы посадили его к себе в лимузин, вывезли в пустыню и больше его никто никогда не видел?
– А вы полагаете, что еще увидите ту дамочку – бывшего агента ФБР?
Босха охватила ярость. Молниеносным движением он выхватил пистолет, подался вперед, ухватил Маркони за толстую золотую цепь и притянул к себе. Дуло оружия впилось бандиту в щеку.
– Что ты сказал?
– Полегче, детектив Босх! – Адвокат Торрино предостерегающе положил ладонь на его руку. – Не стоит совершать необдуманных поступков.
– Руки прочь!
– Я лишь хотел разрядить обстановку.
Босх откинулся на спинку сиденья, но продолжал целиться в Маркони. Дуло пистолета оставило на коже вмятину, на щеке блестела капля оружейного масла. Маркони вытер щеку.
– Где она? – спросил Босх.
– Я слышал, она собиралась уехать на несколько дней. Вовсе ни к чему так психовать. Ведь мы же друзья. Я уверен, она вернется. А теперь, когда я понял, насколько вы к ней привязаны, лично прослежу, чтобы она вернулась.
– В обмен на что?
* * *
Хэкетт все еще дежурил в тюрьме. Босх сказал, что ему необходимо переброситься с Гошеном парой слов относительно мер безопасности. Сержант поохал, поахал, мол, не по правилам, чтобы заключенных посещали в неурочные часы. Но Босх не отступал: он знал, какие делались послабления местным. И Хэкетт наконец сдался – посадил его в комнату, где адвокаты встречались со своими клиентами, и велел подождать. Через десять минут он ввел туда Гошена и приковал наручником к стулу. А сам сложил руки на груди и встал за спинкой.
– Сержант, мне необходимо побеседовать с ним наедине, – произнес Босх.
– Не имею права. Это вопрос безопасности.
– Не будет никакого разговора! – бросил арестованный.
– Сержант, то, что я скажу этому человеку, может подвергнуть вас опасности, если станет известно, что вы меня слышали. Зачем лишний раз рисковать, неужели мало неприятностей? Вы меня понимаете? Пять минут – это все, что мне требуется.
Хэкетт с минуту раздумывал, а затем молча вышел.
– Ловко, Босх. Только все равно ничего не получится – я не буду с тобой говорить. Уэйс предупредил, что ты можешь подкатываться – попытаешься прежде времени слизнуть сливки.