В этом городе время летит быстро. Промелькнул миг – и он уже глубокая история.
Босх нашел телефон Элеонор Уиш, который дал ему Фелтон, набрал номер, но ему никто не ответил, даже не включился автоответчик. Он повесил трубку и стал размышлять, получила ли Элеонор его записку. Босх надеялся: когда завершится расследование, они будут вместе. И ломал голову, как поступить со служебным запретом на общение с имеющими судимость людьми.
Мысли перескочили к вопросу, каким образом Фицджералд выяснил, что он провел ночь в квартире Элеонор. Скорее всего связался с полицейским управлением Метро, и Айверсон или Фелтон проинформировали заместителя начальника полиции.
Босх достал из холодильника колбасу в вакуумном пакетике, приготовил два сандвича и вместе с двумя бутылками пива отнес к стулу, который поставил рядом со стереосистемой. Не отрываясь от еды, разложил кассеты в хронологическом порядке и приступил к прослушиванию. Вместе с пленками он получил ксерокопию распечатки, где отмечалось время звонка и кто звонил – Алисо или, наоборот, вызывали его, и номер, с которым он разговаривал.
Больше половины всех разговоров состоялось между Алисо и Лейлой. Он звонил ей в клуб – Босх догадался по шуму и музыке в трубке. Второй номер, судя по всему, ее домашний телефон. Женщина ни разу не назвала себя, но в тех случаях, когда Тони звонил в клуб, он спрашивал ее по сценическому имени – Лейла. Они в основном обсуждали мелочи повседневной жизни. Чаще всего Алисо звонил ей домой в середине дня. Однажды Лейла рассердилась за то, что он разбудил ее. Тони оправдывался, говорил, что уже полдень, но Лейла напомнила ему, что работает в клубе до четырех утра. Тони пристыженно извинялся и сказал, что перезвонит позже. Он позвонил в два.
Кроме Лейлы, он звонил другим женщинам; они были заняты в эпизоде его фильма, который требовалось переснять. Были и иные деловые звонки. Дважды Алисо набирал свой домашний номер, но оба раза говорил с женой недолго. Первый раз сообщил, что возвращается, второй – что задерживается и появится лишь к ужину.
К полуночи Босх закончил. Из всех разговоров относительно интересным ему показался один. Во вторник Алисо звонил Лейле в стрип-клуб. Они долго трепались ни о чем, а в середине беседы Лейла спросила, когда он собирается приехать в Лас-Вегас.
«– В четверг, крошка, – ответил Тони. – Успела соскучиться?
– Нет… то есть да. Я всегда по тебе скучаю, котик. Лакки интересовался, вот почему я спрашиваю.
У Лейлы был юный голос, то ли еще не окрепший, то ли она нарочно подделывалась под малолетку.
– Передай ему, я появлюсь в четверг. Ты в четверг работаешь?
– Да».
Босх выключил стереосистему и задумался об этом звонке. Итак, Гошен от Лейлы знал, что Алисо приезжает. Обычная информация, однако наряду с остальным может быть использована обвинителем для доказательства предумышленного характера действия. Беда в том, что улика с гнильцой. Или, выражаясь языком закона, ее вовсе не существовало.
Босх посмотрел на часы. Время позднее, но он решил позвонить. Номер он взял из распечатки: автомат считывал телефон абонента по тональным сигналам наборного устройства. После четырех гудков трубку подняла женщина с тягучим голосом опытной обольстительницы.
– Лейла?
– Нет, это Пандора.
Босх чуть не рассмеялся и сдержался лишь потому, что слишком устал.
– А где Лейла?
– Ее здесь нет.
– Говорит ее приятель Гарри. Позавчера вечером она пыталась до меня дозвониться. Ты не знаешь, где она? Где ее найти?
– Нет. Она не появлялась уже пару дней. Мне не известно, где она. Речь идет о Тони?
– Да.
– Лейла очень расстроена. Думаю, если ей понадобится, она сама тебе позвонит.
– Где вы, девчонки, живете?
– А вот этого я тебе не скажу.