Ему не давали покоя ее слова. «Много воды утекло». Может, даже слишком много. Элеонор продолжала раскачиваться.
– Я не знаю, чего хочу, – проговорил Босх. – А ты чего желаешь, Элеонор?
– Вот этого мгновения.
Вскоре Босх был готов, и они снова занялись любовью. Элеонор не проронила ни звука. Ее движения были нежными и неспешными. Она осталась сверху и, нависая над Босхом, делала короткие вздохи Когда приближалась развязка и Босх всеми силами сдерживался, чтобы подождать партнершу, он почувствовал, как ему на щеку капнула слезинка. Босх увидел, что лицо Элеонор заплакано.
– Все хорошо, все хорошо.
Элеонор дотронулась до его щеки, и в темноте показалось, будто она слепая. Через секунду они соединились в порыве, которому не способно помешать ничто в мире. Ни слова, ни даже воспоминания. Они были вместе, и это мгновение принадлежало только им.
* * *
Босх то засыпал, то просыпался в ее постели. Элеонор крепко спала на его плече. А ему если и удавалось задремать, то он сразу открывал глаза и опять смотрел в темноту, ощущал запах их пота и любви и думал, куда же все это его приведет.
В шесть часов Босх освободился из сонных объятий Элеонор и оделся. Собрался, разбудил ее поцелуем и сказал, что ему пора.
– Сегодня я должен ехать в Лос-Анджелес, но я хочу вернуться, как только смогу.
– Хорошо, Гарри, – промолвила она. – Я буду ждать.
По дороге к машине он закурил первую сигарету. А когда выруливал на Сэндс-авеню, чтобы ехать по направлению к Стрип, увидел, что солнце окрашивает золотистыми лучами горы к западу от города.
Стрип все еще освещали миллионы неоновых огней, но толпа к этому часу на тротуарах рассеялась. Босха покорило зрелище света: мегаваттная воронка города двадцать четыре часа в сутки манила всеми цветами и оттенками. И он, подобно другим, не мог не поддаться его очарованию. Лас-Вегас напоминал проституток на бульваре Сансет в Голливуде – даже самые счастливые мужья оборачивались им вслед, пусть на секунду, хотя бы взглянуть, на что это похоже, и потом вспоминать. Таков Лас-Вегас с его животной притягательностью. Откровенное обещание денег и плотской любви. Но обещание, чреватое опасностью разорения, физического и духовного насилия. Вот где в этом городе начиналась истинная игра.
Войдя в номер, Босх заметил, что моргает сигнал непринятого вызова. Он соединился с оператором, и тот сообщил, что в час ему звонил капитан Фелтон, потом в два часа, а в четыре некая женщина по имени Лейла. Ни информации, ни номеров телефона звонившие не оставили. Босх положил трубку и нахмурился. Фелтона беспокоить пока рано. Но его очень заинтересовал звонок Лейлы. Если это действительно Лейла, то как она узнала номер его телефона?
Видимо, через Ронду. Накануне он звонил из кабинета Алисо в Голливуде и спрашивал Ронду, как проехать к «Миражу». А та могла рассказать об этом Лейле. Но почему она позвонила? Не знала о смерти Тони, пока ей не сообщила Ронда?
Босх решил до поры до времени оставить эту Лейлу. Экономические открытия Кизмин Райдер в Лос-Анджелесе, похоже, сместили фокус расследования. Лейлу допросить необходимо, но сейчас важнее вернуться в Лос-Анджелес. Он взял телефон, позвонил в авиакомпанию «Саутуэст эрлайнз» и заказал билет на рейс в 10:30. Он успеет связаться с Фелтоном, заглянуть в агентство, где, как выяснила Райдер, Алисо арендовал машину, и вернуться к обеду на работу.
Босх снял одежду и долго стоял под горячим душем, смывая с тела ночной пот. Затем завернулся в полотенце и, собираясь бриться, стер пар с зеркала. Он заметил, что его губа с одной стороны припухла, вздулась и усы не скрывают опухоли. Под глазами темные круги.