После кофе Глухов ушел, и Вера отвела Анну в библиотеку. Сидя за низким полированным столом, Анна листала цветные журналы на русском и французском языках, приобщаясь к современному образу жизни, а заодно к современной орфографии.
Эволюция техники, войны, революции, открытия, имена писателей современных и тех, которых еще помнила Анна, и тех, которых она еще не знала, которые появились уже без нее и успели уже умереть.
...Обедала Анна в своей серой комнате, которую про себя называла гостиной; обед принесла Вера на том же (а может, на другом - Анна уже привыкла к стандартизации) пластмассовом подносе. После обеда Анна в сопровождении Веры вышла в сад.
- Вы здесь работаете? - спросила она Веру.
- Да.
- И каковы ваши обязанности? Это соответствует горничной?
- Нет. - В этом кратком ответе послышался холодок.
- Простите, мне трудно освоиться, ведь я живу прошлым. Я хотела спросить - у вас есть должность?
- Я - научный сотрудник.
- В какой области науки?
- Мне это трудно объяснить. У вас еще мало информации, госпожа Каренина.
- Сейчас не приняты подобные обращения. Почему вы называете меня госпожой Карениной?
- Как вам будет угодно, Анна Аркадьевна. Или просто - Анна?
- Пожалуйста.
Тут Вера впервые посмотрела на Анну с некоторой теплотой:
- Трудно?
- Я подумала, - сказала Анна, - что ваша техника - не так важно. Главное - люди. Понять их, войти к ним в доверие, вот что значит приобщиться к современности.
- Вы не совсем правы, - сказала Вера и взяла Анну под руку. - Наша техника стала неотъемлемой частью человека - физической и духовной. Ведь отнять у современного человека технику - все равно что отнять у него зрение или слух или еще какое-нибудь чувство. Техника стала биологическим придатком человека.
В душе Анна не согласилась с таким утверждением.
Они шли по неровной дорожке, поросшей по краям высокой травой. Сад, как ни странно, был запущен. Они прошли мимо покосившейся скамейки, и Анне захотелось посидеть под кронами старых вязов.
- Можно мне посидеть одной?
- Пожалуйста, - ответила Вера с явным облегчением, и Анна отметила, что Веру тяготит ее общество. Анна присела на скамью, а Вера широким мужским шагом пошла к дому. Некоторое время Анна сидела ни о чем не думая, погрузившись в полузабытье и только слушая пенье птиц и тихое шуршанье листвы. Из этого дремотного состояния ее вывели звуки легких шагов. Из-за поворота дорожки показалась тоненькая девушка в коротком, выше колен, платье. Девушка была миловидна, она вертела в пальцах бесхитростный цветок одуванчика и чему-то улыбалась про себя.
Анне захотелось окликнуть ее, заговорить с ней, - по-видимому это не возбранялось современным этикетом, но девушка, поравнявшись с Анной и взглянув на нее, вдруг испугалась, как будто узнала ее. Это поравило Анну. Девушка быстро отвела взгляд и прошла мимо. Анна вспомнила такую же враждебность в глазах Веры и еще нескольких людей, которых она встречала в этом доме. Кстати, что это за клиника? Может быть, она помешалась и это дом умалишенных? Но ее теперешнее положение и воспоминания о прошлом были логичны и понятны. Кроме... Кроме самого перехода от прошлого к современности.
Ей стало тоскливо. Она вспомнила Сережу, он, вероятно, вырос, состарился и давно умер. У него были дети и внуки; может, они и теперь живут? Она представила себе Вронского, его широкие ладони, черные ласковые глаза, темную полоску усов, удивительно красивого рисунка губы. Захотелось прижаться к этим губам, провести рукой по его темным волнистым волосам. Она прошептала: "Алексей..." и поняла, что, хотя все это время не думала о нем, он постоянно был с ней. И когда она ехала с бешеной скоростью в автомобиле, и когда несла поднос среди столиков в кафе, и когда вчера почувствовала странную радость новизны положения, и когда сегодня утром проснулась с головной болью, - все это время он был с ней. "Зачем я это сделала? - подумала она. - Ведь он был со мной". Да, у него был свой мир, свои друзья, свои привычки, но он был с ней, он любил ее. Она вспомнила последние размолвки с ним, вспомнила его холодный, почти чужой взгляд, вспомнила, как он сказал ей: "Что вам угодно?" - и все-таки никакого раздражения, никакой неприязни - только нежность, только любовь. Ей пришли на ум слова Веры о том, что техника стала биологическим придатком человека. Но разве может быть техника частью души? Для нее такой частью души стал Алексей Вронский. Только любовь! Его уже нет в живых. Что с ним стало? Женился ли на княжне Сорокиной? Может быть. Но в ней был только он.
Еще не зная, чего она хочет и что сделает, Анна решительно поднялась и пошла обратно к дому. Странпая архитектура его с идеально плоскими фасадами больше не занимала ее. Поднявшись по широким ступеням, она пересекла открытую террасу и вошла в знакомый ей коридор с блестящим полом. Здесь Анна приостановилась, не зная, куда войти: все двери вдоль стен коридора были совершенно одинаковы. Пройдя первые три двери, Анна подошла к четвертой и приоткрыла ее. Это была комната с белым и, как ей показалось, вязким полом, на котором отпечатались вдавленные следы бесчисленных ног. В комнате спиной к Анне стояла тоненькая девушка, которую Анна уже видела в саду. Перед девушкой сидела собака неопределенной породы, в которой очевидно преобладала кровь английских терьеров. Девушка говорила:
- А как будет по-английски "весна"?
Анна, заинтересованная, остановилась в дверях. Девушка не почувствовала ее появления и продолжала говорить с собакой:
- Напиши!
Собака начала чертить по мягкому полу. Анна смотрела на это почти с ужасом. Собака написала: "Spring".
- Spring, - непроизвольно повторила Анна, и девушка обернулась; на ее лице снова промелькнуло чувство страха, а собака громко залаяла.
- Вы уже вернулись? - услышала она спокойный голос Веры.
- Да. Вы мне нужны.
- Пожалуйста.
Они пошли по коридору.
- Хотите в библиотеку? Или в свою комнату?
- Лучше в библиотеку.
В библиотеке Анна села в кресло. Вера уселась напротив.
- У вас какое-нибудь желание?
- Да. Я хочу узнать о судьбе близких мне людей.
- Их уже давно нет в живых.
- Я это знаю. Мне нужно знать, что с ними стало после моего ухода, после того, как со мной это случилось.
- Это трудно. Прошло сто лет.
- Глухов сказал: вы обладаете неисчерпаемыми статистическими данными.
- А вы быстро усвоили современный язык, - улыбнулась Вера.
- Как я могу узнать, что случилось с графом Алексеем Вронским?
- Вам придется подождать до приезда Глухова.
- А вы можете сказать мне о судьбе моего сына Сергея Алексеевича? Или о его детях, внуках? Или о моей дочери?
- Нет, не могу.
- А Глухов может?
- Не знаю.
- Значит, вы не обладаете его правами?
- У нас одинаковые права, только разные компетенции.
- Что вы знаете обо мне?
- Почти все.
- Каким образом?
- Это вам скажет Глухов.
- Вера, а вы не знаете, о чем я телеграфировала в последний раз Вронскому?
- Знаю.
- Значит, в архивах сохранилась моя телеграфная депеша... Почему же он...
- Я не знаю.
- А я хочу знать! Я имею на это право. Для вас прошло сто лет, а для меня - один день, и для меня это имеет огромное значение.
- Я больше не могу говорить с вами на эту тему.
- Что ж, если вы ничего не можете сказать мне, я выйду на улицу и разыщу тот департамент, который занимается статистикой.
- Вас не выпустят отсюда, Анна.
- Никто не имеет права держать меня взаперти. - Анна поднялась. - Тогда извольте объяснить мне все.
- Хорошо. Подождите.
Вера встала и вышла в соседнюю комнату. Анна несколько раз прошлась по библиотеке из угла в угол. Захотелось курить. Она начала в последнее время курить. Правда, Вронского это шокировало, хотя прямо он ничего не говорил.
Вошла Вера с книгой.
- Что вы читали Толстого?
Анна стала вспоминать названия произведений этого входившего в моду писателя.
- Кажется, "Лурд"... Или нет... "Люцерн", - сказала она, - и еще рассказы. Севастопольские.
- А еще?
- Я начала еще роман "Война и мир", но так и не дочитала.
- Прочтите это, - сказала Вера, - тоже Льва Толстого.
Она положила на стол книгу и вышла. Анна прочла надпись на титульном листе и не поверила своим глазам:
Л. Н. Толстой
АННА КАРЕНИНА
Роман в восьми частях
Когда спустя полчаса Вера пришла в библиотеку, она увидела Анну, сидящую за столом и листающую книгу. Книга была раскрыта где-то на середине. Видимо, Анна читала не все подряд. Вера уже не думала, что скажет Глухов и как отнесется руководство института к ее опрометчивому поступку. Сейчас она готова была броситься к Анне, обнять ее, заглянуть в глаза, взять на себя ту тяжесть, которая легла на плечи этой красивой темноглазой женщины. Но Анна встретила ее холодным взглядом:
- Вы хотите мне что-нибудь сказать?
- Вы хорошо себя чувствуете?