Снова позвонили в дверь. Все переглянулись, как тайные заговорщики, застигнутые в самый ответственный момент и готовые, как гончие, сорваться с места. Гош пошёл открывать, из коридора послышались невнятные звуки приветствия, пришедший пару раз упомянул Демона и, наконец, показался на кухне.
Чайник, который Лена намеревалась поставить на плиту, дрогнул в тонких руках.
— Привет, девочка, — поздоровался Лисивин, обнял и поцеловал её в макушку.
— Хочу, чтоб вы меня выслушали, — Станин выбрал именно этот момент, чтобы приступить к делу, — а потом сказали, насколько я спятил. У нас есть подозреваемая.
— Игошина, — согласился бывший шеф.
— Она подала Лене бокал с немиротацин-гаростидом. Покушение не удалось. За четыре дня до этого Синиту видела соседка, подозреваемая приходила под видом покупательницы на комнату. Но Алленарии не было, и её не пустили. Тогда девушка забивает голову фанатику из "обречённых", и тот пытается застрелить Лену в офисе службы контроля из лука, — Демон посмотрел по очереди на каждого. — Месяц тишины, и вдруг два покушения подряд. К чему такая спешка? Не лучше ли подождать и сделать всё гораздо проще? Нет, кто-то рискует, и в результате мы выходим на Игошину. Ответ прост: время работает не на преступника.
— Парень — пустышка, — заговорил Гош. — Никого не волновало, возьмём мы его или нет.
— Согласен, — псионник повертел в руках чашку, — но он сдаёт нам Игошину.
— Зачем этой женщине меня убивать? — Лена нервно потёрла руки.
— Это самое интересное. Мы разобрали твою жизнь по кусочкам — ни одного пересечения: ни косвенного, ни через третьих лиц. Вы не встречались, не имели общих знакомых и даже по одним улицам не ходили. За исключением ночёвки в службе контроля и специалиста, ведущего ваши дела, у вас ничего общего.
— Если у убийцы нет мотива, — заговорил Лисивин.
— Значит, это исполнитель, — закончил за него Гош. — Пока не поймаем Игошину, мы в тупике. Процедура поиска дала сбой, техники говорят, её кад-арт не отвечает.
— Ищите, кому выгодно, — сказал Адаис Петрович. — Самый распространённый мотив — деньги.
— Нирра, Сергий, Злата, теперь Алленария, — перечислил Дмитрий. — Кому отойдёт имущество Артаховых после тебя?
— Не знаю, — растерялась девушка.
— Кое-что мне, — пояснил Лисивин. — Книги, памятные вещи, но это по завещанию, независимо от Лены. В случае её смерти — империи.
— Может, наследник планирует объявиться позже? — спросил Гош. — Докажет степень родства.
— Ещё один внебрачный ребёнок? — голос Ильи был ироничен. — Всё может быть, но вам не кажется, что это чересчур?
— К мотиву ещё вернёмся, — продолжил Станин. — Есть ещё один факт. Илья, расскажи, — попросил он, и все посмотрели на столичного специалиста.
— Уверен, что видел эту женщину, Игошину, на похоронах Нирры до того, как вырубился, — Лисивин прокашлялся. — Уверен, если просмотрим записи, она и там мелькнёт. А если исполнитель один, то заказчик, скорее всего, тоже, — резюмировал он. — Покушения мёртвых и покушения живых — звенья одной цепи.
— Ерунда, — не согласился бывший шеф. — Блуждающих нельзя контролировать. Они, как заводные игрушки, следуют одним и тем же маршрутом: жертва номер один, жертва номер два, жертва номер…
— Стоп, — остановил его Дмитрий. — Мы всё это знаем, именно поэтому я и просил выслушать до конца. Насколько мы их не контролируем? Мы можем уничтожить призрак, привязать к месту, настроить кад-арт и отрезать хвост. Чего мы не можем, так это понять, договориться, убедить, заставить отказаться от намерений.
— Нам не давал покоя один вопрос, — продолжил Лисивин, — почему атаки начались спустя двадцать пять лет?
— Привязка Маринаты была разорвана, призрак освободился, — ответил Гош.
— Ты хочешь сказать, что к этому причастен один из нас? — Адаис Петрович посмотрел на Демона. — Это же имперский трибунал!
— Отец, лучше подумай, почему он нам рассказывает это здесь и сейчас, а не собирает срочное совещание на службе, — Гош побледнел.
— В точку, — Станин улыбнулся.
— То есть мы не подозреваемые, — буркнул бывший шеф, — и на том спасибо.
— Почему ты исключил нас? — спросил Гош.
— Все здесь присутствующие, так или иначе, чуть не умерли от соприкосновения с этим призраком, а кто-то…
Невысказанное имя Алисы повисло в комнате.
— Значит, в её смерти виноват не призрак, — помощник встал. — Не только призрак. Это убийство!
— Знаю, Гош.
— Мы должны поймать эту… этого… чего бы ни стоило! Мы должны… — псионник задохнулся и, не в силах продолжать, вышел из кухни.
С утра Дмитрий просмотрел кучу файлов. Голова гудела от обилия информации. Ему вспомнились слова, сказанные Лисивиным: "…Хороший руководитель обязан знать проблемы подчинённых: кто пьёт, кто играет, у кого долги, кредиты или неурядицы в семье". Ему тоже придётся всё это узнать.
Подозрения ядовиты, они отравят всё, чего коснутся. Подозреваете любимую в измене — каждый её жест преисполнится двоякого смысла. Заподозрили интриги на работе — приглядываетесь к коллегам, ловите каждое замечание, взгляд начальника. Ищет тот, кто хочет найти.
Файлы сменяли друг друга — дела, резюме, характеристики, отзывы, поощрения и взыскания. Все до последнего уборщика были здесь, перенесённые в цифру, уместившиеся на жёстком диске.
Демон и не думал, что это будет легко. У каждого из них был свой подозреваемый. Он вывел на печать первую фотографию. Лена — жертва или обманщица?
Илья сосредоточился на профессоре. Неприязнь к Сорокину перевесила доводы разума. Было, над чем поразмыслить: учёный выбил деньги на исследования с помощью этого дела. Это мотив. Но, если он добился желаемого, зачем затевать вторую серию?
На стол легла следующая фотография.
Гош указал на Эми. Девушка не любила ни Алису, ни Алленарию. В этот список можно смело занести ещё полмиллиарда женщин империи.
Псионник распечатал третье фото.
Дмитрий добавил к списку Игошину. Четвёртое фото.
Подумал, и запросил личное дело Лисивина.
"В доступе отказано".
Понятно, не тот у него уровень, чтобы копать под заславского специалиста. Станин открыл страницу одну из многочисленных соцсетей, нашёл нужный профиль. Не Лисивина, жены Симариады, и распечатал фото, на котором Илья с чувством обнимал дородную женщину за плечи. Пять.
Ещё одно нажатие и из принтера выезжает последнее изображение. Немисов Александр. Бардак с захоронениями при монастыре устроили у него под носом. Попустительство? Или злой умысел?
Шесть фотографий. Шесть человек. Ответ где-то здесь.
Атака на кладбище, Сергий, Злата, одержимость помощников и нападение на Лену: Гош — дома, Алиса — в больнице. Смерть карги. Лисивин — снова на кладбище. Скандал в Тойской обители. Его собственное сумасшествие. Потом смертельную эстафету подхватывают люди: покушение на Лену в Заславле, обвинения, стрелок, Игошина.
Демон перебирал факты, складывал их и так, и так. Три точки: Вороховка, Суровищи, Заславль.
Какая-то смутная мысль начала формироваться в его голове, что-то было общее у всех этих случаев, что-то незначительное, не привлёкшее его внимания раньше.
На корпусе телефона зажглась лампочка, прерывая размышления. Аппарат внутренней связи тихонько запиликал.
— Да, — отрывисто бросил псионник в трубку.
— Дмитрий Борисович, — дежурный запнулся и решил ещё раз обратиться по форме, — товарищ полковник, вам звонок.
— По какому вопросу?
— Не могу знать. Женщина настаивает на разговоре именно с вами.
— Вы что, в службе доверия работаете? Пусть идёт настаивать в другое место.
— Понял, — бодро отрапортовал дежурный.
— Подожди, — его кольнуло нехорошее предчувствие.
Что, если это Лена? Что-то случилось? Утром, несмотря на её слабые возражения, он оставил девушку на попечение Адаиса Петровича. У дома организовано патрулирование, сопротивляемость камня в очередной раз повышена. Ей вручили электрошокер на тот случай, если бывший шеф вдруг перейдёт на сторону зла.
— Она представилась? — спросил он у терпеливо ожидающего дежурного.
— Сейчас, — на том конце зашуршали страницами, — Иниша Синитова.
— Черт, — выругался Демон, — соединяй. Запись и отследить.
— Есть.
Для того, чтобы так бездарно исковеркать собственное имя, много ума не надо. Он должен был узнать, на то и был расчёт. Иниша Синитова — Синита Игошина. Заигралась девушка.
— Слушаю, — нейтрально бросил он в трубку.
— Так приятно, когда тебя слушают.
Низкий грудной голос напомнил ему незнакомку из службы "секс по телефону". Был грех. Сидел дома, тосковал, выпил коньяку и позвонил. Потом ржал, как ненормальный, представляя собеседницу. Старательно нарисованный образ знойной красотки сменился благообразной старушкой с вязаньем на коленях, а потом завхозом службы контроля, дамы внушительной комплекции и глубоким контральто. В итоге, вместо того, чтобы получать удовольствие, он пытался разгадать собеседницу по голосу.