Тогда он
потребовал, чтобы вы поддержали его, пригрозив в противном случае расторгнуть с вами контракт. Разве не так было дело?
– Нет! – Черные глаза Гроува сверкнули. – Я просто высказал ему свое мнение. Когда он принялся настаивать, я уступил. – Его голос поднялся еще
выше, хотя это казалось невозможным. – У меня и в мыслях не было его отговаривать!
– Понятно, – сказал Вулф. – А что вы думаете относительно финансовых претензий миссис Майон?
– У нее едва ли есть основания что то требовать. На месте Джеймса я не заплатил бы ей ни цента.
Вулф кивнул.
– Вам она не нравится, верно?
– Честно говоря, да. И никогда не нравилась. А с какой стати она должна мне нравиться?
– Конечно, конечно. Особенно если учесть, что она вам платит взаимностью. – Вулф поерзал и откинулся на спинку кресла. По его сжатым губам я
понял, что показания следующего свидетеля ему до лампочки, и, когда его взгляд остановился на Кларе Джеймс, догадался – почему. Держу пари, знай
он заранее, что придется возиться с подобной цыпой, так вообще не взялся бы за дело.
– Мисс Джеймс, вы слышали, о чем шел разговор? – резко спросил он.
– А я думала, что вы будете продолжать меня игнорировать. Ведь все это время я, между прочим, находилась здесь, – пожаловалась она обиженно.
– Знаю. Я не забыл о вашем существовании. – По его тону было ясно, что он с удовольствием это бы сделал. – Зачем отец и судья Арнольд послали
вас из бара «Черчилль» в студию к Майону? С какой целью?
Арнольд и Джеймс тут же запротестовали, громко и одновременно. Вулф, не обращая на них внимания, пытался расслышать Клару, чей голос заглушался
их голосами.
– …никакого отношения, – закончила она. – Я сама пошла.
– Это была ваша собственная идея?
– Да. Иногда у меня в голове возникают подобные мысли.
– Зачем вы туда пошли?
– Можете не отвечать, дорогуша, – вставил судья Арнольд.
Но она проигнорировала его слова.
– Я узнала о состоявшейся встрече и пришла в бешенство. Это был грабеж среди бела дня! Конечно, Альберто я бы так не сказала, но я надеялась
отговорить его от затеянной свары.
– Вы собирались воззвать к нему во имя старой дружбы?
Она довольно улыбнулась.
– Вам не откажешь в умении подбирать слова! Подумать только, старая дружба у девушки моего возраста?
– Я рад, что вам понравился мой эвфемизм, мисс Джеймс. – Вулф кипел. – Итак, вы пошли туда. Вы пришли в четверть седьмого!
– Да, около того.
– И поговорили с Майоном?
– Нет.
– Почему же?
– Его там не было. Во всяким случае… – она умолкла, и блеск ее глаз потух. – Во всяком случае, так мне тогда показалось. Поднявшись на
тринадцатый этаж, я позвонила в дверь студии. Звонок там громкий – Альберто специально установил такой, чтобы перекрывал голос и пианино, – но
из коридора его не слышно, дверь звуконепроницаема, поэтому для верности я постучала. Я не люблю останавливаться на полпути. Думая, что Альберто
должен быть в студии, я еще несколько раз нажала кнопку и, решив, что звонок не работает, сняла туфлю и принялась колотить в дверь каблуком.
Затем я спустилась на двенадцатый этаж по лестнице и позвонила в дверь квартиры. Конечно, это было глупо, ведь я знала, как меня ненавидит
миссис Майон. Она сказала с порога, что Альберто, вероятно, в студии, но я ответила, что его там нет, и тогда она захлопнула дверь у меня перед
носом. Я вернулась домой и смешала себе огромный коктейль… Кстати, у вас прекрасное виски, хотя я никогда не слышала об этой марке.