— Слышали?
— Весь дом слышал, сэр. Итак, вам предъявлен ультиматум?
Взглянув в лицо Батлера, Хью вдруг понял, что ни при каких обстоятельствах не пожелал бы себе такого противника, как этот самый ирландец.
— Ну… да.
Мягкое, податливое тело Элен окостенело в его объятиях.
— Если ты думаешь, будто кто-нибудь позволит тебе взять на себя преступление, которого ты не совершал, — проговорила она, прижавшись к его шее губами, — то лучше забудь об этом. Ненавижу ее, — добавила Элен. — Она ж твоя родная сестра…
— Моника ничего подобного не имела в виду! Я слишком хорошо ее знаю. В данный момент она просто взволнована и напугана, вот и все. В душе Джим хочет стать респектабельным нисколько не меньше, чем она.
— Я ее ненавижу!
— Кроме того, какие у меня еще варианты? Сегодня я навсегда погубил будущее конторы, замужество Моники, вычеркнул дядю Чарлза из очередного наградного списка — он надеялся получить рыцарский титул…
— Учитывая и то, что в тяжелый момент вы обратились за помощью ко мне? — не без торжественности уточнил Батлер. — Хорошо. Давайте вернемся в библиотеку и перестанем, наконец, молоть чепуху, — отчеканил он. — Пошли!
В библиотеке спиной к камину стояла высокая стройная Пэм, не столько скучающая и томная, сколько глубоко задумавшаяся над какой-то неразрешимой проблемой.
— Я хочу есть, — объявила она.
На какое-то мгновение Хью всерьез подумал, что Батлер вот-вот схватит Краткий оксфордский словарь и швырнет в нее.
— Она хочет есть, — передернулся он, словно при мысли о смертельном яде. — Есть! В такую минуту!
— Гнусный жмот, — заныла Пэм, — жу-уткий, жуткий жмот! Обещал сводить меня в «Капри-ис»!
Батлер указал на самое дальнее кресло и сказал низким дрожащим голосом:
— Ну-ка, сядь вот там и закрой варежку. Иначе, помилуй бог…
Пэм поспешно прикрыла ладонями зад и исполнила приказание.
— Ну, — рявкнул Батлер, обращаясь к Хью, — рассказывайте все сначала, не упуская ни одной подробности.
Хью послушно принялся повторять рассказ. Золотистый трещавший, мерцавший огонь освещал загадочное женское лицо, глядевшее на них с этюда.
Батлер прохаживался вдоль стен с книжными полками, Элен пристроилась на краешке кожаного кресла и до самого конца рассказа, от которого Хью уже тошнило, не сводила с него глаз. По окончании изложения барристер остановился и посмотрел на Хью:
— Будьте любезны ответить на пару вопросов. Вы уверены, что оставили в кабинете живого Абу?
— Да! Когда я уходил, он был жив.
— В тот момент точно никто не мог прятаться в кабинете?
— Точно. Там просто негде спрятаться.
Батлер открыл рот, чтобы что-то сказать, но, взглянув в потолок, передумал.
— В дверях вы оглянулись, боясь, чтобы клиент неожиданно не ушел, не исчез?
— Я упоминал об этом как минимум дважды.
— Он сидел к вам спиной на диване и был настолько мал ростом, что лицо его не отражалось в зеркале над камином. Вы по-прежнему убеждены, что оружия у него не было?
— Да-да-да! Он листал страницы той самой газеты и что-то бормотал про себя. И никто не успел бы к нему подойти, это точно!
— В ту минуту, когда вы стучали в дверь мистера Вогана, мог убийца войти в ваш кабинет, заколоть Абу и выйти?
— Нет, не мог.
— Хорошо. Когда вы прислушивались, стоя у соседней двери, не мог ли наш гипотетический убийца проскользнуть за спиной?
— Определенно не мог.
— Так-так-так.
Волосы на голове у Хью встали дыбом, видя, как Патрик Батлер улыбается, щурясь в угол потолка, — в этой библиотеке, пропитанной запахом табака и убийства.
— Действительно, похоже на классическую запертую комнату, — подтвердил барристер, сделав месмерический пасс.