..
- Вы все знали?
- И знала, и не знала. Есть множество мелочей, которые не ускользают от женского глаза... Когда приходили ваши друзья, я подмечала некоторые знаки, взгляды, которыми они обменивались, у вашей жены глаза блестели и лицо розовело...
- Мы с вами говорим об одном и том же человеке?
- Да, о мсье Брассье.
- Вы думаете, его жена тоже знала?
- Я в этом не сомневаюсь, ведь ее совсем не беспокоило, что происходит рядом.
- Они любили друг друга...
- Да...
Он снял пиджак, ему было жарко.
- Вы ходили на улицу Вашингтона?
- Я только что оттуда... А откуда вы знаете адрес?
- Когда я узнала, что она вышла из дома и бросилась бежать на другую сторону улицы, я сразу же догадалась... Я боялась, как бы вам не пришло в голову то же самое и как бы вы не поехали туда...
- Восемнадцать лет они снимали эту квартиру, и консьержка сказала, что они ее великолепно обставили... Если бы только...
- Если бы только что?
- Если бы только она мне сказала...
- У нее не хватало мужества лишить вас радости жизни... Вы были человеком счастливым, доверчивым. Вы купались в своем счастье.
- Это правда. Порой я боялся. Может, это было предчувствие.
- Сейчас вам нужно перестать думать об этом, хотя бы до завтра... Вы на нее очень сердитесь?
- Даже не знаю. Я еще не задавался этим вопросом.
- Не надо на нее сердиться. Такому сильному, такому прочному чувству невозможно противиться. Я уверена, что она страдала, оттого что была вынуждена вам лгать.
- Вы так думаете?
- Она была из тех женщин, которые идут до конца...
- А он?
- Он никогда не был мне симпатичен из-за своей самоуверенности. Но то, что эта связь продлилась восемнадцать лет, говорит все же в его пользу. Без настоящей любви так долго не встречаются.
- Но почему? - воскликнул Селерен.
Почему он? Почему они? Если бы не этот дурацкий несчастный случай, он так ничего и не узнал бы и по-прежнему жил бы своей тихой, безмятежной жизнью.
- Консьержка говорит, что у нее там было тонкое постельное белье, необыкновенные пеньюары...
- Я знаю.
- Откуда?
- Как-то вечером она переодевалась при мне. Мой взгляд сразу упал на лифчик, какого я никогда не видела. Она покраснела, поспешно накинула халат и послала меня уж не помню за чем в кухню... Это было совсем не такое белье, какое она носила здесь...
- А я-то всегда думал, что она любит простые вещи...
- Только не на улице Вашингтона. А там, скорее всего, под влиянием мсье Брассье.
Его лицо ничего не выражало, а крупное тело, казалось, обмякло. Он смотрел на кровать, на окно, словно не знал ни что ему делать, ни куда себя девать.
- Что мне сказать детям?
- Я им скажу, что вы еще плохо себя чувствуете, что не совсем оправились от своей простуды.
- Бедняжки. Они-то тут ни при чем.
- Я пойду на кухню, приготовлю вам фруктовый сок. А вы тем временем переоденьтесь в пижаму.