На какое-то мгновение Берта не смогла скрыть своей радости, но тут же взяла себя в руки, явно не желая никому этого показывать. Повернувшись к Элси, она немедленно призвала ее к ответу:
— Почему, черт возьми, ты мне сразу не сказала?
— Я пыталась, миссис Кул, но вы бросили трубку, — с притворной скромностью оправдывалась Элси, — а я как раз собиралась вам сказать…
Фыркнув, Берта оборвала ее и повернулась ко мне:
— Интересно, а почему ты не послал телеграмму о своем приезде?
Я привел ту единственную причину, которая показалась бы Берте уважительной:
— Телеграммы стоят денег.
— Ты мог бы послать ее по специальному туристскому тарифу. Это гораздо дешевле. А вместо этого ты врываешься сюда и…
Внезапно она замолчала и уставилась на матовое стекло входной двери. За ним просматривался силуэт элегантной стройной женщины, явно молодой, которая то ли манерничала, то ли потому, что стояла боком к двери, слегка склонив голову в сторону, казалась весьма беспечной на вид.
— Черт возьми, — пробормотала Берта, — вечно клиенты застают меня в приемной. Это просто нечестно. Создается впечатление, будто нам нечем заняться.
С этими словами она схватила со стола Элси пачку бумаг и с деловым видом стала их просматривать. Но посетительница так и не вошла. Несколько долгих секунд, показавшихся нам бесконечными, ее силуэт был виден за стеклом, затем она внезапно отошла и двинулась дальше по коридору. Берта со всего размаху швырнула бумаги на стол.
— Вот, пожалуйста, — сказала она, — так идут наши дела в последнее время! Эта чертова шлюшка наверняка направилась в Трансконтинентальное детективное агентство, чтобы выложить свои неприятности им.
— Да ладно, Берта, не расстраивайся, — успокоил я ее. — Может, она просто нервничает и сейчас вернется.
— Что-то ей у нас не понравилось, — хмыкнула Берта. — Она ведь уже готова была войти и вдруг передумала. Значит, вид офиса не внушил ей доверия. Элси, давай-ка начинай печатать. А мы с тобой, Дональд, пойдем ко мне в кабинет. Имей в виду, Элси, если она вернется, то будет нервничать. Такие люди не любят ждать. Она на секунду присядет, потом сделает вид, что что-то забыла, вскочит и убежит, и больше мы ее не увидим. На голове у нее маленькая шляпка немного набекрень и…
— Я хорошо разглядела ее силуэт, — сказала Элси.
— Ладно. Как только она войдет, немедленно дай мне знать. Не мешкай, сразу же звони мне. В конце концов, я не могу сама выскакивать в коридор и тащить ее сюда за руку, как делают в некоторых лавчонках. Нерешительность. Никогда не могла понять, что это такое. Если уж ты собралась что-то сделать, чего тянуть? Зачем приниматься за дело и бросать его, откладывать и снова начинать без конца ходить вокруг да около? Дональд, пойдем ко мне, пусть Элси спокойно печатает.
Элси Бранд бросила на меня быстрый взгляд, давая понять, что ситуация ее явно забавляет, и вновь застучала по клавишам пишущей машинки. Берта Кул крепко взяла меня за локоть и сказала:
— Ну, Дональд, пошли в кабинет, и ты расскажешь мне все по порядку.
Мы вошли в кабинет. Берта широкими шагами обошла свой письменный стол и тяжело опустилась в вертящееся кресло, которое затрещало под ее тяжестью. Я пристроился на ручке большого мягкого кресла.
— Ты окреп, Дональд, — внимательно оглядев меня, произнесла она.
— В армии все становятся крепче.
— Сколько ты сейчас весишь?
— Сто тридцать пять фунтов.
— Ты как будто подрос.
— Я не подрос, просто меня научили стоять прямо. Мы немного помолчали. Берта прислушивалась к тому, что происходило в приемной, но оттуда доносился только непрерывный стук пишущей машинки.
— Что, дела идут неважно? — спросил я.
— Отвратительно.
— А почему?
— Будь я проклята, если знаю, в чем тут дело.