Ближе к центру людей стало особенно много, и те, кто стоял, начали склоняться над теми, кому повезло сидеть. Тогда Татьяна совсем перестала видеть его. Она протиснулась к выходу на своей остановке, молясь, чтобы он не увидел, где она выходит. Ей могло повезти, ведь люди заполнили салон от стены до стены и даже от пола до крыши — так казалось из-за вытянутых вверх рук в тяжелых рукавах, которые держались за поручни и были натыканы густо, как ветки кустов.
Выйдя из троллейбуса, Татьяна быстро обернулась и не увидела своего врага, однако спокойнее ей не стало. Она зашла в один магазин, потом в другой, походила кругами, чтобы убедиться, что за ней никто не следит, и с тяжелым сердцем пошла домой.
Блуждая по кварталу, Татьяна замерзла, и оттого домашнее тепло и вкусные запахи ужина показались ей особенно приятными. Она провела весь вечер с сыном, помогла с уроками, спросила, как прошел день, предложила поиграть в настольную игру и долго не могла сообразить, как играть, так что быстро надоела Славику, и он попросил у нее покоя и одиночества.
В дверь позвонили, когда Татьяна мыла посуду. Все трое оказались в коридоре одновременно, будто их вытолкнули туда мощными пружинами. «Кто это?» — одними губами спросила Татьяна. Свекровь пожала плечами и покачала головой. Татьяна подошла к двери и громко спросила:
— Кто там?!
Никто не ответил.
Заглянуть в глазок было страшно, и она не посмотрела. Звонок прозвенел еще раз, и снова на громкий отчетливый вопрос Татьяна не получила ответа. Они разошлись по комнатам, но домашний уют был разрушен, в доме поселилась тревога.
Когда позвонили еще несколько раз, они отсоединили от звонка провода. Тогда в дверь стали стучать. Они перестали выходить в прихожую, забаррикадировались, постелили себе в одной комнате, обложились телефонами.
После полуночи на дом опустился звенящий колокол тишины. Каждый звук стал особенно отчетлив. Женщины лежали без сна и слушали, как кто-то невидимый ходит по лестнице, как скрипит пружинами и хлопает дверь в подъезд и как чужая рука стучит в их квартиру. Славик спал. Лицо его было спокойным и безмятежным.
К утру в квартиру снова проник удушающий запах гари. Татьяна бросилась к двери, стала отодвигать комоды и тумбочки. Свекровь подошла, взяла ее за руки и тихо шепнула:
— Стой. Не надо.
— Почему? — спросила Татьяна.
— Вызовем пожарных. Пусть сами тушат. И его к нам не подпустят, если он в подъезде болтается. И справку дадут для полиции. Поняла?
— Поняла, — кивнула Татьяна.
Славик протянул ей мобильный телефон.
Приехали пожарные, потушили тлеющую перед дверью дрянь, составили протокол. Олега в подъезде никто не видел. Но он был неподалеку от дома, смотрел на пожарную машину, злился и думал о том, что нужно добраться до мелкого гаденыша и порезать ему лицо. Чтобы тупая баба знала, кто мужчина, кто прав и за кем должно оставаться последнее слово.
Саша видела на платках каждое движение этих людей. Темно-синяя, в цвет опоры, Татьяна; бледно-зеленая, обессилевшая свекровь; яркий, красно-оранжевый, Славик. И Олег, черно-красный, с карими разводами, угрожающий, опасный.
Саша решила убить его. Решение далось ей трудно, но она понимала: или он, или они. Она натянула шелк, взяла кисть, растворила краски. Саша не рисовала смерть очень долго, но хорошо помнила, как это делается.
Кисть коснулась шелка, и в этот момент резкая боль пронзила больное Сашино сердце. Она закричала, забилась в судорогах, не понимая, что происходит. Она не знала и не могла знать, что в этот момент Соколов пробует на прочность их с Мельником неразрывную связь. Когда боль прошла и Саша восстановила силы, было уже поздно.
Эпизод десятый СЕДЬМОЕ ИСПЫТАНИЕ
1Мельник проснулся в холодном поту. Он сел в кровати, прислушался к ночной тишине. Ему снились черные щупальца, которые рвали тонкую связь между ним и Сашей до тех пор, пока не оставалось одно, последнее, волокно. Воспоминания о ночи на пустыре неотвязно преследовали его. Мельник понимал, что это было послание от Соколова: уходи, или она умрет.
Однако теперь он точно знал, что Соколов связан с убийствами женщин, и отступить уже не мог. Он должен был сражаться до конца.
Пытаясь убить сразу двух зайцев, Мельник решил дать сердцу Саши как можно больше времени. Он хотел сделать так, чтобы она могла жить без его поддержки хотя бы несколько дней, в течение которых он мог бы справиться с Соколовым.
Мельник уселся поудобнее и прижался широкой спиной к прохладной кирпичной стене. Серебристая крыса спокойно спала, свернувшись калачиком, в складках пухового одеяла. Уже четыре раза за последние несколько часов он отматывал Сашино сердце назад, и каждый раз это удавалось ему все легче. Он стал сильнее в последнее время — благодаря злости, которую дарила ему крыса.
Впрочем, была и еще одна проблема, которую предстояло решить. Саше ни за что не хватило бы сил в одиночку поддерживать Славика. Его судьбу Мельнику предстояло взять в свои руки. Он взглянул на Сашу и увидел, что она спит.
— Мне придется ненадолго отпустить тебя, — сказал он, не надеясь на ответ. Она все еще обижалась и не разговаривала с ним, но тут отозвалась, потому что поняла, что именно Мельник хочет сделать:
— Хорошо.
Ее голос был бархатистым и тихим, и у Мельника засосало под ложечкой. Ему немедленно захотелось продолжить, чтобы ее голос звучал и звучал в его голове.
— Послушай меня, — продолжил он, — я сделаю это для того, чтобы помочь тебе, а не для того, чтобы ты ушла навсегда. Я сделаю это, чтобы твоему сердцу стало легче. Ты поняла?
— Я поняла, — ответила Саша.
— Ты продержишься?
— Я продержусь. Обещаю.
Но он тревожился. Он знал, что времени было отыграно мало. И тогда, вместо того чтобы отпустить Сашу, Мельник решился сделать рывок. Он раскрутил время назад с таким усилием, с каким толкнул бы приржавевший колодезный ворот. Время поддалось. Холодный пот проступил у Мельника на лбу, Саша возмущенно вскрикнула. Но он выиграл много — гораздо больше, чем обычно. Потом провалился в сон и проснулся, когда уже рассвело. В квартире было тихо: Иринка ушла Устраиваться на работу, Айсылу читала книгу.
В квартире Славика стояла такая же тишина. Бабушка сидела на кухне и быстро вязала, считая петли и изредка поглядывая в раскрытый журнал со схемой узора. Татьяна ушла на завод. Славик учил уроки. Они с мамой решили, что, несмотря на обстоятельства, он постарается догнать своих одноклассников. Славик самостоятельно разбирал темы в учебнике, и теперь это давалось ему удивительно легко, как будто с него сняли груз, который мешал думать и двигаться.
В этой тишине вдруг ясно раздалось тонкое металлическое позвякивание, которое шло из прихожей. Славик и бабушка вышли в коридор и, переглянувшись, уставились на дверь, подходы к которой были завалены мелкой мебелью. Кто-то открывал замок при помощи отмычки.
— В милицию! — шепнула бабушка и кинулась к телефону, но телефон ответил ей молчанием. Тогда она схватилась за мобильник, но мобильник не понимал цифр 02. Пока она вспоминала, как набрать правильно, замок щелкнул, и дверь подалась вперед.
«Сейчас будет поздно», — подумал Мельник. Он отпустил Сашино сердце.
Саша открыла глаза и увидела, что часы показывают одиннадцать. Она попыталась осознать, что произошло, и поняла, что рука Мельника больше не касается ее. Это было непривычно. Собственное тело показалось Саше пустым и ненужным, и она заплакала. Слезы утомили ее, отобрали силы, и в конце концов она снова уснула.
Дверь в бабушкину квартиру приоткрылась и застыла, запнувшись о тумбочку. Бабушка вздрогнула, стала спешно набирать на мобильнике номер Татьяны, но пальцы предательски дрожали и не попадали по кнопкам. Славик сделал шаг вперед: он хотел придержать кресло и обувную полку, чтобы Олегу было труднее пробраться к ним, но бабушка остановила его. Дверь закрылась, Олег рывком открыл ее снова. Потом толкнул еще несколько раз. С каждым ударом нагромождение мебели немного отползало назад, и наконец ножка кресла коснулась бабушкиных ног.
Тот вошел в прихожую. В руках он держал бутылочное горлышко, и его острые зазубренные края целились Славику в лицо.
— Будете орать, — произнес Тот хриплым и злым голосом, — убью мальчишку. Хотите жить — сидите тихо. Поняли?
Бабушка кивнула, схватилась за сердце. Вторая ее рука шарила в воздухе: она хотела взять внука за плечо и подтянуть его к себе, но никак не могла этого сделать.
Что-то странное произошло в этот момент. Воздух между Олегом и Славиком сгустился, и в прихожей стала отчетливо видна высокая мужская фигура в длинном черном пальто. Фигура была реальной и призрачной одновременно, Славик видел сквозь нее дверь, вешалку с одеждой и своего врага.