Если не будет ставить палки в колеса, то ему разрешат присягнуть на верность и потихоньку отщипывать от государственного пирога, ежели нет - лучшей кандидатуры на заклание, чем проворовавшийся крупный бюрократ, не найти.
А при необходимости можно даже совместить. Сначала обласкать, затем в нужный момент сделать козлом отпущения.
Очень удобно.
На Главу президентской Администрации с легкостью списываются любые просчеты, в особенности финансовые. Мол, не углядели, а эта бородатая сволочь со своими дружками утащили половину бюджета. Конечно, придется Железяку устранять, чтобы рта не открывал, но сие уже есть издержки политической игры. В политике нет друзей, в ней присутствуют только интересы...
- Неужто все было так серьезно? - мрачно спросил Президент.
- Именно так, - после доклада Первому Лицу о произошедшем в Санкт-Петербурге инциденте с атомной боеголовкой Секретарю Совбеза пришлось семь минут ждать, пока его визави обмозгует услышанное. - У следственной группы сомнений нет. Террористический акт был подготовлен на девяносто процентов.
Успели предотвратить в самый последний момент.
- Вы подготовили наградные листы на участников?
- Этим занимается директор Санкт-Петербургского департамента. В течение недели он пришлет список.
- Скажите Степашко, чтоб, понимаешь, не затягивал... Людей надо обязательно наградить.
Штази решил не докладывать Президенту о том, что ядерный теракт не состоялся лишь из-за вмешательства в ситуацию кого-то неизвестного. Эту самую "третью силу" сейчас пытались вычислить следователи из объединенной группы ФСБ и Службы Охраны.
Однако надежд было мало.
Контрдиверсанты испарились бесследно. Агентурная работа ничего не дала, брошенное на месте преступления оружие принадлежало погибшим, свидетелей, способных дать хотя бы показания о численном составе антитеррористической группы, не нашлось. И никто не являлся с рассказом о собственном героизме и не требовал награды за сделанное.
Ни Бобровский, ни Сухомлинов, ни принявшие участие в решении судьбы Рокотова офицеры не стали ничего докладывать руководству. За годы демократических реформ власть приучила людей к тому, что ей нельзя верить ни на йоту. И поэтому узкий круг посвященных в реальную ситуацию военных разведчиков не проронил ни единого слова. Слишком опасно как для самих офицеров, так и для Влада. Ибо многозвездные генералы, уже протыкающие на своих кителях дырочки под очередные высокие награды, не потерпят, чтобы их подчиненные вкупе с каким-то мальчишкой выхватили у них из-под носа первенство в предотвращении серьезнейшего теракта и отодвинули "руководителей" на второй план.
Это в лучшем случае.
А в худшем Президенту станет известно, что генералы ни сном ни духом не ведали о готовившемся взрыве, и, следовательно, последуют разносы и увольнения. Так что Рокотова, если бы стало известно о его существовании и роли, ликвидировали бы в течение суток. Как вредного и опасного свидетеля. А вместе с ним пострадали бы и его друзья из ГРУ.
Штази тоже это понимал. Потому не настаивал на слишком активных поисках "третьей силы". Уже на третий день расследования версия произошедшего стала постепенно сдвигаться в сторону благопристойной истории о том, как "мудрые" начальники получили оперативную информацию, "приняли" необходимые меры и в результате террористический акт был "успешно" предотвращен (естественно, благодаря "постоянной и слаженной" работе контртеррористических ведомств, возглавляемых достойными повышения генералами). А заранее не докладывали наверх лишь потому, что "не было полной уверенности".