Горы винограда и сочные, продолговатые арбузы вкупе с ароматными янтарными дынями постепенно исчезали в воображении Гришина и от этого казались ему еще желанней. Настолько, что если бы добрый волшебник на соседние кровати с одной стороны от Гришина положил девушку, а с другой сочный, аппетитный арбуз, то солдат бы надолго задумался, что бы выбрать.
Представляете, до чего дошел Гришин? От девушки отказывается! Нет, вы не представляете - для того, чтобы это представить, надо вам было бы прослужить в Афгане ну хотя бы три месяца.
По ночам снилась Гришину бахча.
А за колючей проволокой наяву, а не во сне созревали огромные арбузы, уткнувшись огромными мордами в сухую землю.
Однажды после обеда пришел Гришин к Ивантееву. Настроен он был решительно.
- Ну его к дьяволу, Серега! Пойдем на бахчу.
- Каким образом?
- Да через третий пост, по проходу.
- Прямо сейчас?
- Конечно.
- А ты не того? - Ивантеев покрутил пальцем у виска. - Офицеры сцапают - умрешь, бегая в полной боевой выкладке по плацу.
- Сам ты того, - обиделся Гришин. - Что я, придурок, просто так дело предлагать? Я же все продумал. Сегодня в пять часов в клубе собрание офицеров и прапорщиков полка. Все до одного туда сползутся - это точно. Думаю, что не меньше часа будут заседать. Да мы за двадцать минут все сбацаем. Вещмешки с собой возьмем, гранаты на всякий случай - и всех делов.
Ивантеев задумался.
- А этот сторож-пацан?
Гришин захохотал.
- Да он же одноногий. Прыгает на своей деревяшке еле-еле. Что он нам сделает? А если подойдет, ругаться начнет, то дадим ему в тыкву, и все.
- Вообще-то можно, - неопределенно сказал Ивантеев.
- Не можно, а нужно, - напирал Гришин. - Вещмешки и гранаты я уже приготовил.
И в конце концов Ивантеев согласился.
В начале шестого, проинструктировав ребят на третьем посту и пообещав им парочку наиспелых арбузов, друзья подались на бахчу.
Солнце скатывалось за горы. Его лучи уже не испепеляли землю, а лишь скользили по ней.
Задыхаясь, солдаты подбежали к бахче и начали торопливо ворочать арбузы, выбирая самые спелые.
Вещмешки постепенно раздувались. Из шалашика выглянул смуглолицый парнишка, всмотрелся в солдат, а потом приветливо замахал рукой. Друзья переглянулись.
- Подойдем, что ли? - спросил Гришин.
- Давай.
Афганец торопливо скакал навстречу. Он радостно улыбался, показывая мелкие частые крысиные зубки. Протянул немытую руку, зацепился ею за крепкие мозолистые солдатские ладони. Приглашая, ткнул пальцем в сторону шалашика.
- Бийо. Унджа бийо. На тарс. Душман нист.
Слова "душман" и "нист" были друзьям знакомы. Гришин кивнул головой.
- Нист так нист. Пойдем, мужик.
"Мужик", как птица с перебитой лапой, запрыгал к шалашу. Солдаты посмотрели на пост, убедились, что знака тревоги нет, и зашагали за пацаном.
В шалаше уселись они на землю треугольником.
- Ангур бухо?
Ивантеев с Гришиным непонимающе переглянулись.
Парнишка потянулся к узелку, развязал его. Там оказались спелые большие грозди винограда.
- Ин ангур аст! - сказал афганец и вложил виноград в руки солдат.
Гришин угостил пацана "Охотой".
Не успел парнишка сделать несколько затяжек, как друзья выбросили пустые кисти.
- Хороший виноградик, - вздохнул Ивантеев. - Вот такого бы набрать.
Мальчишка, казалось, понял, о чем сказал солдат. Он вытащил сигарету изо рта и быстро заговорил, высовываясь из шалаша и указывая на два одиноких дувала, которые стояли почти у самого подножия гор. Расстояние до них - с километр.
- Дар унджа ангур бесийор зияд аст!
Парнишка широко разводил в стороны руки, надувал щеки и качал головой.
Друзья задумались.
- Сходим, что ли, - предложил Гришин. - Гулять так гулять! Я уже и винограда хочу.
Ивантеев посмотрел в сторону полка.