Лиза тяжело сглотнула. Какие нелепые мысли! Разумеется, де Грей не спорил. Утешитель вдовушек непременно должен оставаться холостяком.
— Лиза! — послышался сдавленный окрик сверху. Джейн крадучись спускалась по лестнице, испуганно оглядываясь через плечо. Она напоминала четырехлетнего ребенка, не пожелавшего ложиться в кроватку и опасающегося, что взрослые заметят его и накажут.
Лиза почувствовала вдруг безумную усталость. Для Джейн это была всего лишь игра. У юной миссис Халл оставалось еще так много времени для игр без печальных последствий.
— Тебе следует быть в постели, — вздохнула Лиза.
— Прежде мы должны поговорить! — Плотнее закутавшись в шаль, Джейн нетерпеливо подпрыгнула. — Вечером ты от меня отмахнулась, но теперь скажи: почему лорд Майкл скрывал свое имя? Ты с самого начала знала, кто он такой?
— В этом нет ничего таинственного. — Голос Лизы звучал вяло и безжизненно, но разыгрывать веселость не было сил. Голова у нее раскалывалась. Странное, неподвластное разуму чувство наполняло душу ноющей болью.
Майкл поцеловал ее, и в этом поцелуе таилось… обещание. Близость Майкла пьянила сильнее самого крепкого вина.
И делала Лизу глупее вдвойне. Но стоило ему прикоснуться к ней, и она тотчас теряла способность мыслить. Ей хотелось лишь одного: чтобы это длилось как можно дольше. Пугающее чувство. С Нелло Лиза наконец узнала, что такое желание, но ее страсть всегда сковывало беспокойство. Малейшая тень, пробежавшая по его лицу, заставляла Лизу мучительно волноваться, все ли хорошо, доволен ли Нелло и как доставить ему еще большее наслаждение.
С Майклом де Греем она не думала ни о чем подобном. Ею владела страсть. «Еще, еще» — все, о чем могла она думать.
«Довольно, — сказала себе Лиза. — Никогда этому не бывать».
— Ну конечно, здесь кроется какая-то тайна! — взволнованно и чуть сердито возразила Джейн. — Сын герцога выдает себя за простого доктора…
— У него были на то причины. — Если Майкл вправду собирался выступить против воли брата, возможно, он правильно сделал, что скрылся. Лиза никогда не вела с Марвиком долгих разговоров, если не считать вежливого обмена любезностями и ничего не значащих бесед в гостиной, но его репутация говорила сама за себя. С этим человеком не стоило водить дружбу, и уж тем более не следовало наставлять ему рога. Измена Нелло больно ранила Лизу, но его откровенная глупость поразила ее еще больше. Подумать только, из всех женщин он выбрал Маргарет де Грей! Марвик не из тех, кто прощает обиды.
«Макиавелли мог бы у него поучиться».
Лиза невольно содрогнулась. Нелло был полон раскаяния, когда она узнала о его связи с герцогиней. Он молил о снисхождении, заклинал дать ему возможность все исправить и долгие недели потом был необычайно нежен, стараясь заслужить ее прощение. Так ей тогда казалось, но лишь теперь она поняла, что, возможно, Нелло отчаянно добивался от нее не прощения, а молчания.
— Какие причины он тебе назвал? — спросила Джейн.
Продолжая подниматься по лестнице, Лиза повернулась и смерила подругу угрюмым взглядом.
— Они нас не касаются. Надеюсь, ты понимаешь, что не должна никому об этом говорить. Ты лишь выставишь себя дурочкой, признавшись, что поверила в его маскарад.
— О-о. — Джейн озадаченно нахмурилась. — Конечно. Но… лорд Майкл останется с нами и примет участие в увеселениях? — Лицо ее оживилось. — А может, пригласит и своего брата? Я слышала, его светлость — вдовец.
Ее расчет был ясен.
— Нет, — отрезала Лиза. — Лорд Майкл вернулся в Лондон. А что до его брата… — Она покачала головой. — Герцога Марвика называют «создателем королей». Тебе это известно?
— О! — восторженно воскликнула Джейн. — Но почему?
— Потому что, используя свое влияние, он приводит людей к власти. К примеру, Холлистер именно ему обязан своим возвышением. Но стоит кому-то ослушаться, и Марвик его уничтожит.
— Но он, разумеется, не станет обращаться так с женщиной!
— Лучше нам это не выяснять, — хмуро заключила Лиза.
Майкл вздрогнул и проснулся. Сквозь шторы не пробивалось ни лучика. На мгновение он растерялся. «Где я? В своей квартире? В больничном кабинете?»
Нет. В Босбри. Он отослал кучера Элизабет, доставившего его в деревню. Майклу требовалось время, чтобы все обдумать и решить насчет отъезда.
Почувствовав жажду, он сел, потер глаза и спустил ноги с кровати. Прохладные половицы напомнили ему…
Полузабытый сон.
Майкл с шумом втянул воздух. Прошлое навалилось внезапно, швырнув его в ночной кошмар, в темную, удушающую безнадежность. Он вновь увидел себя мальчишкой, прячущимся в гардеробе, пока его родители дрались. Аластер скорчился рядом, прижимая палец к губам и призывая к молчанию.
Нет, то был не сон, а воспоминания. О далеком лете, перед тем как Майкл впервые отправился в школу. О последнем лете, которое его родители провели под одной крышей. Тогда в доме было полно гостей. Отец пригласил свою новую любовницу, желая унизить мать. Когда матушка пришла в ярость, он дал ей пощечину. Аластеру пришлось держать Майкла, чтобы тот не выскочил из шкафа. «Будет только хуже», — прошептал он.
Сквозь узкую щель в приоткрытых дверях гардероба братья увидели, как матушка ударила отца. Она впилась ему в щеку ногтями, оставив кровавые борозды. «Боже, — ужаснулся Майкл. — Боже».
«Я расскажу всему миру, что у тебя сифилис, — вскричала она. — Посмотрим, как это понравится твоим девкам!»
Отец набросился на нее. Аластер прижал к груди голову Майкла, как будто слепота могла заглушить ужасные звуки.
Майкл перевел дыхание, прогоняя воспоминания. Потом поднялся и направился к умывальнику. Прохладная вода смягчила пересохшее горло. На столе в нескольких футах от него лежало письмо — записка от Аластера, присланная Холстедом. Майкл обнаружил ее, вернувшись домой. В ней сообщалось, что брат закроет больницу, если Майкл не появится в Лондоне до конца недели.
Была ли это пустая угроза? Майкл не мог сказать с уверенностью. Но если поначалу письмо привело его в бешенство, теперь он смотрел на него, не испытывая ничего, кроме… грусти.
В детстве братья вместе пережили настоящий ад. Аластер помог Майклу выдержать эту бесконечную пытку. Но годы спустя герцог Марвик нашел для себя новую геенну и попытался нанести удар из темноты, которая его окружает.
Майкл поставил оловянную кружку на стол, металл холодил пальцы. Да, из глубины души его поднималась глухая печаль, но не ненависть. Ненависть порождает отношения, подобные тем, что связывали его родителей. Мать и отец жестоко ранили друг друга. Угрозы Аластера ничто по сравнению с тем предательством.
Это хорошо. Майкл не желал пережить такое.
Брак всегда представлялся ему прелюдией к предательству. Свидетельство тому — история Аластера. Но… возможно, в браке вовсе не обязательно кого-то предавать.
Черт! Майкл снова опустился на кровать, бранное слово звенело у него в ушах.
Отец пытался уйти от матери, а она отчаянно сопротивлялась этому в надежде вернуть себе опеку над детьми и средства к существованию, которых ее лишили, но прежде всего желая сохранить достоинство. Однако в конце концов громкие скандалы, сопровождавшие ее судебные иски, и широкая огласка семейных дрязг в газетах окончательно разрушили ее жизнь. Стоило ей появиться на людях, вслед ей неслись проклятия и оскорбления. «Потаскуха». Майкл не знал, как горько звучит это слово, пока не услышал его от школьных приятелей — так они называли его мать. «Шлюха, распутница».
Она не заслуживала этой грубой брани. Но таковы законы нашего мира — людей мало интересуют факты, они не пытаются установить истину, а торопятся вынести приговор и осудить женщину.
«Все негодяи на одно лицо, — сказала Элизабет. — Вы воображаете, будто чем-то отличаетесь от других?»
Но Майкл не походил на отца. По крайней мере в главном. Он дурно обошелся с Элизабет? Значит, он не уйдет, пока все не исправит.
Он раскинулся на кровати, глядя в потолок. Ей нужны деньги. Как такое возможно? Неужели родители выдали ее за Чаддерли, не убедившись, что тот сможет обеспечить ей достойную жизнь? Нет, это немыслимо.
Что ж, как бы то ни было, она нуждалась в деньгах. Майкл признавал серьезным этот довод, он никогда не презирал женщин за корыстные помыслы и заботу о материальном благополучии. Ему довелось увидеть, к чему может привести нужда даже даму благородного происхождения. Друзья его матушки занимали высокое положение в обществе, но не пожелали ее защитить. Бедность постыдна, светские люди ее чуждаются.
Майкл был слишком молод, чтобы помочь матери. Он учился в университете, когда ее не стало. Будь все иначе, он не остановил бы свой выбор на медицине. Майкл постарался бы сделать состояние и поддержать матушку, окружить ее вниманием. Он не зависел бы от брата. Аластер всегда занимал позицию невмешательства, предпочитая идти на компромиссы и находить оправдания отцовским прегрешениям.