— Тогда слушай, — повеселел уйбуй. — Я хочу…
— Единственный вопрос… — Сиракуза не перебил новоявленного миллионера, он просто развил свою мысль: — Чего ты хочешь?
— Так я и говорю…
Однако Ваня лучше знал, чего не хватает уйбую для полного счастья.
— Если все твои идеи вертятся вокруг вопроса, как можно красиво и быстро потратить обрушившееся на тебя богатство, то я в этом деле не помощник и не советник. С этим ты и без меня справишься.
— Ну… да. Я кабаков много знаю.
Уйбуй подумал, что этот путь избавления от миллионов — самый интригующий.
— Только не забывай о Кувалде, — закончил Сиракуза.
Копыто посерел.
— Как же, мля, о нем забудешь! — Достал телефон и продемонстрировал Ване экран: — Читай, мля! Даже на «Тиградком» написали.
Открывшаяся SMS звучала коротко и без затей: «Потерялся урод Копыто! Кто поможет найти, дадим много денег! Звоните!» Красные Шапки никогда особенно не парились над текстом, а сотрудники «Тиградком» никогда особенно не утруждались редактированием дикарских объявлений.
— Прикинь, братан, меня уродом обозвали, — поделился горем Копыто. — Меня! Мля, да я, в натуре, за фюрера великого вешать устал…
— Вот для таких случаев и нужны советники, — с энтузиазмом произнес Ваня и ободряюще закончил: — Все будет отлично!
— Это как?
— Для начала нужно смыться.
— И все? — разочаровался в помощнике уйбуй. — Это я и сам мог бы придумать.
— Ну, придумай, — предложил Сиракуза.
— Что придумай? — не понял богатый беглец.
— Куда ты хочешь смыться?
— Ну-у… подальше!
— Это понятно. Куда?
Богатство потенциальных маршрутов сыграло с Копыто злую шутку: уйбуй впал в ступор.
— Ну-у…
Генетическая память голосовала за легендарные Западные Леса, места дикие и укромные. Но где их теперь искать-то? Небось, повырубили все! «Слегка выпимший» разум осторожно намекал, что с такими деньжищами можно хорошо устроиться и поближе, например, в Электроуглях, где его никто не догадается искать. Душа рвалась под пальмы…
— Ну-у… — Копыто с надеждой посмотрел на советника: — А ты бы куда побежал?
— Нужно лечь на дно подальше от Москвы, осмотреться и придумать, как использовать твои деньги с умом.
— Я ни с кем делиться не собираюсь! — заволновался уйбуй.
— Не потребуется, — успокоил работодателя Сиракуза. — Я имел в виду, что с помощью денег и моих дельных советов ты запросто сможешь вернуться в Москву героем семьи.
— И Кувалда меня не повесит?
— Он тебе памятник поставит.
— После того, как повесит?
Сиракуза посмотрел на миллионера и ответил:
— Прижизненный.
* * *— Почему вы это сделали? — потребовал объяснений Схинки. — Почему помогли дикарю?
Сантьяга улыбнулся:
— Копыто — занятный персонаж, но он — типичная Красная Шапка. Он должен был отнести добычу Урбеку или любому другому скупщику краденого. Юрбек — не его лига, визит к нему выше понимания Копыто, тем более визит в моем присутствии. Я понял, что за Копыто кто-то стоит, и решил подыграть.
— Полагаю, вы очень горды собой, — язвительно протянул Схинки. — Такую предусмотрительность даже Дегунинский Оракул не всегда демонстрировал.
— Я довольно давно живу в Тайном Городе и кое-что понял, — любезно ответил Сантьяга.
— Наблюдениями поделитесь?
— Охотно.
— Я весь обратился в слух.
— Я понял, — Сантьяга помолчал, — что в Тайном Городе ничего не происходит просто так. Любая мелочь способна положить начало самым невероятным событиям. Главное — заметить ее, обратить внимание, позволить состояться. И чем больше мелочей вы поддерживаете, чем сильнее запутываете вероятности, тем легче вам реализовать свои планы — возникает больше степеней свободы, больше возможностей для маневра.
— То есть вы способны обратить любую мелочь к своей выгоде?
— Благодарю за комплимент.
— Так говорит мой господин, — махнул рукой Схинки. — Лично я не считаю вас настолько сметливым, вам просто везет.
— Везет лошадь повозку, — уточнил Сантьяга, — а я работаю.
— Вы допускаете ошибки.
— Благодаря им я избавляюсь от самонадеянности.
— Мой господин вас сотрет.
— Ему потребуется очень большой ластик.
— Смешно. — Схинки поерзал в кресле. — Выпьем?
— Мы занимаемся этим несколько последних часов.
— Я предлагаю тост.
— Какой же?
— За мелочи! За те мелочи, что ложатся в основу грандиозных событий. И за те, что разрушают самые продуманные планы. — Схинки в упор посмотрел на Сантьягу. — Ведь бывают и те, и другие, не так ли?
— Согласен, — кивнул нав, — некоторые мелочи изрядно раздражают.
— Наконец-то вы искренни со мной, комиссар.
— Вы с самого начала знали, что мне от вас нужно, Схинки. Я этого не скрывал.
— Правду?
— Правду.
— Поэтому я и предложил выпить за мелочи, — медленно произнес Схинки. — Кому как не вам, комиссар, знать, что правда кроется в мелочах. На публику вытаскиваются объяснения, описания, хорошо подготовленные истории, а правда… правда остается в мелочах. Мелочи способны вызвать невероятной силы лавину, поставить крест на хитроумных замыслах, но лгать они не умеют.
* * *— Опять сасвинс! — недовольно пробурчал Манан.
— Ты же его любишь, — улыбнулась Тратасара, выставляя перед мужем тарелку.
— Я много чего люблю, женщина, но это не повод всю неделю есть это… — Турчи шумно втянул ноздрями запах блюда. — Это…
— Ты сам говорил, что хочешь похудеть.
— Но я не знал, что избавление от лишних килограммов будет столь неприятным. — Манан взялся за ложку. — Набирать вес — занятие куда интереснее.
Турчи любил горячее, густое, острое и жирное, а жидкий молочный сасвинс удовлетворял лишь первому условию. В принципе, Манан ничего не имел против старинного шасского блюда, тем более Тратасара готовила его консервативно, на верблюжьем молоке, однако, вынужденный есть не в охотку, а потому что «надо», испытывал понятное раздражение.
Впрочем, плохое настроение Турчи было вызвано не только молочной причиной.
— Вкусно. — Он проглотил первую ложку. — Ты замечательная хозяйка, женщина!
Тратасара кивнула, с достоинством принимая комплимент, едва слышно вздохнула и, потеребив полотенце, которым вытирала руки, спросила:
— Ты встречался с ним?
— Да, — односложно ответил Манан. — Дай мне соль, женщина.
— Что он сказал?
Тратасару воспитывали в истинно шасском духе, она была настоящей женой: покладистой, послушной, работящей, но когда упиралась, как сейчас, например, то переупрямить ее не смог бы даже Сантьяга.
— Что он сказал?
Манан съел еще две ложки сасвинса, посопел и проворчал:
— Это все магия, черт бы ее побрал!
— А может, твое воспитание?
— Нет, магия, точно тебе говорю. Было бы у Лаи поменьше способностей, она бы стала хорошей хозяйкой, осчастливила бы какого-нибудь славного мальчика, родила бы… — Манан запнулся.
Не родила бы. Не смогла. Поганое сочетание генов, с которым не смогли совладать даже эрлийцы, сделало старшую дочь Манана бесплодной. И в этом — все указывало на то, что именно в этом — таился корень всех бед. Однако у Турчи было собственное мнение на этот счет.
— Это все магия! В семье Фарины у всех большие способности к магии. Они этим гордятся, а на самом деле… на самом…
Манан с трудом проглотил еще одну ложку сасвинса.
Родная мать Лаи, любимая жена Фарина, умерла при родах. Турчи горевал искренне, с трудом выбрался из депрессии, однако уже через год посватался к молодой вдове Тратасаре, взял ее с ребенком и оставшейся от мужа лавкой, ввел в дом, родил с ней еще двух детей. Но от старшей дочери правду не скрывал, рассказал, как было.
Может, Лая мстит ему за ту торопливость?
Нет! Это магия! Она изменила дочь! Она!
— О чем ты говорил с Гримом?
— Не волнуйся, я не стал приглашать его в гости.
— Может, зря?
— Женщина! Не делай мою жизнь хуже, чем она есть! — Манан доел сасвинс и попросил: — Дай буженины!
— Сегодня нельзя.
— Черт!
— Ты просил меня следить за тобой, я так и делаю.
— Женщина… — Полуголодный, а от того еще более раздраженный Турчи тяжело откинулся на спинку стула. Посмотрел жене в глаза, понял, что не отстанет, и неохотно ответил: — Нанял его для одного дела.