Звонок не унимался, и Мэдди подкралась к окну.
Джекс посмотрел на ее зад и пошел вслед за ней, намереваясь зубами стянуть с нее эти игривые трусики. Затем он схватит ее за бедра и стал ласкать пальцами. О да…
— Это Люсиль, — сдавленным голосом сообщила Мэдди. — Я не могу пристрелить Люсиль.
— Она уйдет, — наклонившись, Джекс поцеловал Мэдди в шею.
— Но она… — прошептала Мэдди, ударив ладошкой по стеклу, когда Джекс слегка прикусил кожу зубами. — О Боже!
— Дай мне еще минуту, и ты будешь кричать «О, Джекс!».
Мэдди ударила по стеклу другой рукой, после чего замерла, но не от экстаза.
— Она меня видит! — просипела она. — Она думает, я машу ей. — Мэдди посмотрела на Джекса. — И она знает, что ты здесь. Твой джип во дворе. А я в окне в одном лифчике.
— Да ей же сто лет в обед. Она не может разглядеть подробности. — Он снова поцеловал ее в шею. — Она уйдет.
— Нет, не уйдет. Последний раз, когда нас видели вместе, наш поцелуй обсуждал весь город. Не хватало еще, чтобы и об этом судачили кумушки. Это, — пояснила она, отпихнув Джекса локтем, — только для тебя и меня.
Он вздохнул и оставил ее в покое, а Мэдди тем временем вновь натянула джинсы, скрыв под ними свою великолепную попку, попрыгала немного на месте, чтобы джинсы сели, как надо.
Мэдди схватила толстовку и надела ее — наизнанку.
— Блин! — воскликнула она и тут заметила, что Джекс все еще стоит как вкопанный на одном месте. — Одевайся!
— Ты не могла бы быть такой же командиршей, когда мы идем в постель? Меня это заводит.
Мэдди швырнула ему рубашку.
— Кончай дурачиться, пошевеливайся, ты пойдешь со мной!
— Эх, а я-то надеялся, что к этому моменту ты кончишь.
Мэдди застонала:
— Перестань меня дразнить!
Люсиль трещала без умолку восемь минут. Мэдди сразу потеряла нить разговора, но отчаянно старалась к месту кивать и делать вид, что следит за ходом беседы — целых восемь минут! И каждую из этих минут она остро ощущала, что прямо за дверью, вне поля зрения Люсиль, стоит большой, высокий, безмолвный мужчина, полный страсти, огня, вожделения — и это, вне всякого сомнения, полностью отвечает ее желаниям. Да, от прежней Мэдди и следа не осталось. Это та, прежняя, позволяла чужим желаниям главенствовать над ее собственными.
— Люсиль, — внезапно сказала Мэдди, — прости, мне очень жаль, но мне надо идти.
Люсиль озадаченно посмотрела на нее, но кивнула в ответ:
— Хорошо, дорогая. Просто загляни на огонек, когда будет возможность, и мы обсудим проект до конца.
— Разумеется. Зайду, обещаю. Проект… эээ… кажется по-настоящему заманчивым. Он просто великолепный — всем проектам проект.
Захлопнув дверь, Мэдди закрыла глаза и почувствовала, как сзади подкрался Джекс, источающий волны тестостерона и феромонов, — единственный проект, который ее сейчас интересовал.
Он откинул ее волосы с шеи, и Мэдди почувствовала прикосновение его губ. Ее рука оказалась на его плечах, он тоже обнял ее одной рукой, а другой провел вверх по животу и положил ладонь на грудь.
— Я забираю тебя домой, — сказал он волнующе хриплым голосом. — К себе.
Мэдди приоткрыла рот, чтобы произнести: «Ура, наконец-то», но Джекс уже вытолкнул ее за дверь. Она едва успела схватить сумочку, и он потащил ее прочь из отеля.
— Джекс…
— Это не обсуждается, — повторил он ее собственные слова.
— Прямо по курсу Люсиль, — прошипела она, мотнув головой в сторону двора, где Люсиль шла к своей машине.
— Черт. — Джекс затащил Мэдди обратно в дом, и там они простояли, пока Люсиль наконец не добралась до своего авто. — Она меня просто убивает, — пробормотал Джекс.
Еще больше времени понадобилось Люсиль, чтобы развернуться и выехать со двора, после чего Мэдди с Джексом кубарем скатились по ступенькам крыльца и направились к джипу. Джекс летел на всех парусах, вынуждая Мэдди бежать следом за ним. Иззи вприпрыжку скакала рядом, вскинув уши торчком, в ожидании приключений. С уст Мэдди сорвался смешок, отчасти от нервов, отчасти от предвкушения и на все сто процентов — от неимоверного желания.
У джипа Джекс прижал ее к дверце и наклонился, чтобы поцеловать, властно и глубоко, будто убеждая ее, что она хочет этого так же сильно, как он.
Обвив шею Джекса руками, Мэдди прижалась к нему.
— Поехали, быстро, — сказала она.
Джекс вздрогнул и буквально втолкнул ее в джип. Они ехали молча через весь город, единственным звуком, нарушавшим тишину, было биение ее сердца, барабанной дробью отдававшееся в ушах. Мэдди была так взбудоражена, что едва не протаранила головой крышу автомобиля, когда Джекс коснулся ее бедра.
— Это от возбуждения, — пояснила она. — А не… ну, ты знаешь.
— Хорошо.
Они взялись за руки, сплетясь пальцами, и больше не разговаривали.
Это было кстати. Даже ради спасения жизни она не смогла бы поддерживать сейчас разговор. Только не в таком заведенном состоянии, в каком она сейчас была.
Нет, единственное, что ей сейчас могло бы помочь, — оргазм.
Джип Джекса свернул в тихий квартал на утесе, возвышавшемся в трехстах футах над уровнем моря. Его дом был последним на улице и самым ближним к обрыву.
Выпрыгнув из машины, Мэдди оглядела открывшийся перед ней вид и в изумлении застыла. Насколько хватало глаз, простирался ярко-синий океан, искрящийся на солнце.
— Потрясающе! — прошептала она, подходя ближе к краю обрыва.
— Об этом позже. Намного позже, — отозвался Джекс и потянул Мэдди в дом, не давая толком рассмотреть интерьер. Прежде чем он затащил ее в спальню, она успела увидеть разве что открытые настежь двери комнат, высокие деревянные потолки, великолепную внутреннюю отделку и цветы.
— Я намерен прямо сейчас повалить тебя на постель и как следует повеселиться, — сказал Джекс.
— О, — прошептала Мэдди, дрожа в предвкушении.
— Да или нет, Мэдди?
— Да. Боже мой, да!
Еще прежде, чем она успела это произнести, Джекс сделал именно то, что и обещал. Он подхватил ее на руки и бросил на постель. Едва она коснулась кровати, он уже был сверху, пылая прежней страстью, зажженной еще на мансарде. Накрыв ее губы своими, он сунул руки под рубашку Мэдди и стал ласкать ее соски. Она хватала ртом воздух, а он на время оторвался от нее, чтобы снять с них обоих толстовки.
Мэдди не могла отвести от него глаз.
Джекс наклонился и поцеловал ее грудь, выбившуюся из лифчика, а затем и этот барьер между ними исчез.
— Обожаю твою кожу, — прошептал он, припав к ее соску и слегка ударяя по этой затвердевшей горошине своим горячим языком. Затем вдруг резко втянул его в рот и сосал до тех пор, пока Мэдди не стала извиваться под ним. — Она такая нежная.
— Это все лосьоны Хлои, — зачем-то призналась она.
Джекс лишь рассмеялся ей в лицо:
— Я совершенно уверен, что это полностью твоя заслуга.
Его голос достиг предельной глубины и сексуальности, Мэдди казалось — она может кончить от одного звука его голоса. Но тут Джекс поднял градус возбуждения еще выше, сунув руку внутрь ее облегающих джинсов.
— О Боже, — прошептала Мэдди.
— Я знаю.
Мэдди, задыхаясь, рассмеялась.
— Нет, ты не понимаешь. — Она уперлась ему в грудь, толкая, пока он не поднял голову. — Твоя рука — в моих джинсах!
— Ага. — В его голосе звучали одновременно желание и радость. — Вообще-то я надеялся продвинуться еще дальше.
Дурачок, ухмыльнулась Мэдди.
— Да нет же, дело в том, что ты сделал это, даже не расстегнув их! Наверное, помогло перетаскивание строительного мусора и рубка дров. Я похудела!
Его потемневшие глаза пылали страстью.
— И это тебя заводит?
— Да. — Мэдди взяла в ладони его лицо и улыбнулась. — Но ты заводишь меня еще больше.
— Хорошо! Ты тоже меня заводишь. — Взяв ее руку, Джекс положил ее на свой возбужденный член, чтобы продемонстрировать силу возбуждения. — Хватит разговоров. У меня другие планы на наши языки. — И чтобы доказать это, он снял с нее джинсы, затем встал с постели, чтобы сделать то же самое со своими.
У Мэдди перехватило дыхание, когда она увидела Джекса во весь рост. Он великолепен. Вне всяких сомнений. Она испустила громкий стон, когда Джекс склонился над ней, поцеловал низ живота и, взявшись за ее трусики, медленно снял их с нее.
— Ты прекрасна, Мэдди.
Пока она таяла от его слов, он пристроился у нее между ног и так долго смотрел на открывшуюся его взору картину, что Мэдди почувствовала себя неловко.
— Джекс…
— Если бы ты могла посмотреть на это моими глазами… — Его широкие плечи раздвинули ее ноги, он склонил голову и поцеловал нежную плоть на внутренней стороне бедра, а в голове Мэдди осталась лишь одна мысль: «Пожалуйста, будь в этом так же хорош, как во всем остальном».