Не "утин во хребте" или попросту "прострел" был причиною его внезапной болезни, а слова Игнатия о том, что Талицкий советовал ему через патриарха провести "в народ", огласить, значит, на всю Россию вероучение Талицкого о царе Петре Алексеевиче как об истинном антихристе. Адриан знал, что слова Игнатия дойдут до слуха царя, да, конечно, уже и дошли со стороны Преображенского приказа на основании вымученных там пытками признаний Талицкого. Старик в тот же день слег и больше не вставал.
Петр, конечно, знал от Ромодановского, что фанатики и поборники старины, опираясь на патриарха, могли посеять в народе уверенность, что на московском престоле сидит антихрист. А духовный авторитет патриарха в древней Руси был сильнее авторитета царского.
Петр не забыл одного случая из своего детства. Присутствуя при церемонии "вербного действа", когда патриарх, по церковному преданию, должен был представлять собою Христа, въезжающего в Иерусалим, то есть в Кремль, "на жеребяти осли", и когда царь, отец маленького Петра, Алексей Михайлович должен был вести в поводу это обрядовое "осля" с восседающим на нем патриархом, маленький Петр слышал, как два стрельца, шпалерами стоявшие вместе с прочими по пути шествия патриарха на "осляти", перешептывались между собою:
- Знамо, кто старше.
- А кто? Царь?
- Знамо кто: святейший патриарх.
- Ой ли? Старше царя?
- Сказано, старше: видишь, царь во место конюха служит святейшему патриарху, ведет в поводу осля-то.
- Дивно мне это, брат.
- Не диви! Святейший патриарх помазал царя-то на царство, а не помажь он, и царем ему не быть.
Это перешептыванье запало в душу царевича-ребенка, и он даже раз завел об этом речь с "тишайшим" родителем.
- Скажи, батя, кто старше: ты или святейший патриарх?
- А как ты сам, Петрушенька, о сем полагаешь? - улыбнулся Алексей Михайлович.
- Я полагаю, батя, что святейший патриарх старше тебя, - отвечал царственный ребенок.
- Ой ли, сынок?
- А как же онамедни, в вербное действо, ты вел в поводу осля, а святейший патриарх сидел на осляти, как сам Христос.
Теперь царь припомнил и перешептыванье стрельцов, и свой разговор с покойным родителем, когда узнал от князя-кесаря о замысле Талицкого сповестить народ о нем, как об антихристе, через патриарха.
- Нет, - сказал Петр, - ноне песенка патриархов на Руси спета. В вербное действо я ни единожды не водил в поводу осляти с патриархом на хребте, как то делал блаженной памяти родитель мой.
- Точно, государь, не важивал ты осляти, - сказал Ромодановский.
- И никому из царей его больше напредки не водить, да и патриархам на Руси напредки не быть! - строго проговорил Петр. - Будет довольно и того, что покойный родитель мой короводился с Никоном... Другому Никону не быть, и патриархам на Руси - не быть!
- Аминь! - разом сказали и Меншиков, и Ромодановский.
Когда происходил этот разговор, последний на Руси патриарх находился уже в безнадежном состоянии. В бреду он часто повторял: "Павловы уста, Павловы"... Это были горячечные рефлексы последнего допроса тамбовского архиерея Игнатия... "Павловы уста, точно"... Старик в душе, видимо, соглашался с Игнатием, и духовное красноречие Талицкого казалось ему равным красноречию апостола Павла.
Петру не долго пришлось ждать уничтожения на Руси патриаршества: 16 октября того же 1700 года Адриана не стало.
На торжественное погребение верховного на Руси вождя православия и главы российской церкви съехались в Москву все архиереи и митрополиты, и в том числе рязанский митрополит Стефан Яворский, старейший из всех.
Похороны патриарха совершены в отсутствии царя, которому не до того было. Петр с начала октября находился уже под Нарвой и готовился к осаде этого города.
После похорон Адриана Стефан Яворский, перед отъездом в Рязань, посетил в Чудовом монастыре могилу бывшего своего учителя Епифания Славинецкого. С ним был и Митрофан воронежский, которого рязанский митрополит уважал более всех московских архиереев.