– Ну вот, зацепилась за слово. Он бросил это в сердцах. Ты знаешь Артура. Он человек простой, но строгий. Он считал, что твоя мать вела слишком легкомысленный образ жизни. Не подумай ничего плохого, нет, она была порядочной девушкой, но все эти короткие платьица, все эти безумные речи и поступки… Но потом она вышла замуж за твоего отца и все встало на свои места.
Что-то подсказывало мне, что она лжет, вернее, я была уверена, что Гоар говорит неправду, иначе зачем ей было отводить глаза и смотреть в окно, нервно теребя носовой платок?
– Хорошо, вот моя правда. Я занималась в библиотеке, но там было очень холодно, поэтому моя однокурсница предложила мне выпить немного коньяка, который у нее был с собой. Я ничего не ела с утра, потому и опьянела. Вот и вся правда. Ну, а о том, что транспорт ходит плохо, а в позднее время не ходит вовсе, ты и без меня знаешь.
Гоар испытующе посмотрела на меня:
– Ты не врешь? Так все и было?
– Именно так. Я не вру, честно.
– Хорошо, я верю тебе. Просто имей в виду, что, если что-то случится, ты всегда можешь прийти ко мне и поговорить со мной наедине. Я пойму тебя, доченька, что бы ты ни сделала и что бы ни случилось – пойму.
– Конечно, я так и поступлю.
Нет, нам не понять друг друга. Никогда между нами не было духовной близости, а теперь и подавно. Мне жаль Гоар, и, пожалуй, это главное чувство, которое я испытываю к этой женщине.
Провожая, она сунула мне в руку смятую бумажку – тысячу драмм.
– Я отложила, возьми. Молодым девушкам требуются деньги на карманные расходы…
И снова мне стало мучительно стыдно, стыдно настолько, что я захотела отдать ей двести восемьдесят долларов, которые у меня остались, но вместо этого сунула бумажку в карман шубки и поехала в институт.
Сергей ждал меня на остановке и был явно взволнован, судя по тому, как жадно затягивался сигаретой и всматривался в лица выходящих из маршрутки людей.
– Привет, ну как дела? Тебя не сильно ругали за вчерашнее?
– Здравствуй! Нет, все обошлось, я сказала, что задержалась в библиотеке. Почему ты постоянно оглядываешься?
– Утром приходила Диана. Кто-то настучал ей, что я выходил из мастерской не один. Теперь она обвиняет меня, что я изменял ей все это время.
– Черт!
– Нам надо поостеречься. Я не хочу, чтобы у тебя были из-за меня неприятности.
– Хорошо. Так вы помирились?
– Нет, я же сказал, что ушел от нее навсегда. Мне пора, встретимся завтра, сегодня я занят. Помни, что я люблю тебя. Только тебя одну.
– Как я могу забыть? Со вчерашнего дня я только об этом и думаю. Ты тоже знай – и я люблю тебя! Больше всех на свете! Ты – единственный человек в этом мире, которого я обожаю!
– Прости, мне пора.
Он поцеловал меня в щеку и побежал в свой институт. Я поплелась в другую сторону. По дороге я тайком выкурила сигарету и пошла на занятия. Диана с Кристиной сидели на задней парте и о чем-то шептались. Диана вытирала кружевным платочком красные, опухшие глаза, а Кристина ласково гладила ее по волосам, что-то говорила на ухо. Мне захотелось подойти к ним, сделать вид, что я не в курсе происходящего и поинтересоваться, в чем дело, но в аудиторию вошел декан и хлопнул по столу журналом:
– Кто-нибудь из вас общался вчера с Ашхен Цатурян?! – очень громко спросил он, окинув собравшихся пристальным взглядом.
– Я общалась, – робко вымолвила я. – Что-нибудь случилось?
– Выйдем в коридор, Лусине-джан.
Мы вышли за дверь.
– Ты знала, что Ашхен собиралась убежать из дома?
– Нет, – солгала я. – А куда она убежала?
– К своему жениху. Ее украли. На остановке из машины вышел парень, скрутил ей руки и увез в неизвестном направлении. Родители хотят знать, кто это сделал. Они здесь, в буфете.
Декан открыл дверь буфета, к которому мы подошли.
– Если ты знаешь что-то – расскажи. – Он пропустил меня вперед.
Я переступила порог.
За столиком возле окна сидели мужчина и женщина. Мужчина был лыс, с мясистым пористым носом. Судя по щекам и выпирающему брюшку, продукция мясокомбината пользовалась большим спросом у членов семейства Цатурян. Тучной даме было лет сорок-сорок пять. «Вот откуда у нашей Ашхен тяга к декольте», – усмехнулась я, увидев пышную грудь, на которой поднимался и опускался усыпанный драгоценными каменьями крест. Женщина тяжело дышала, и крест плавно покачивался, как лодка на волнах. Пальчики-сардельки были отягощены массивными золотыми перстнями. В ее одежде и макияже угадывались небрежность и абсолютное отсутствие вкуса. Видимо, она собиралась в страшной спешке и совершенно потеряла голову. Манто из чернобурки вкупе с домашними тапками и ярко-красным халатом производили сногсшибательное впечатление. Глядя на нее, я вспомнила армянскую шутку: «В халате, зато при золоте».
Отец Ашхен все время смотрел по сторонам, словно искал среди студенток, сидящих за столиками, свою беспутную дочь.
Декан представил меня:
– Это однокурсница Ашхен – Лусине Арутюнян. Она виделась с вашей дочерью вчера.
– Где моя дочь?! – сразу накинулся на меня папаша.
Я оторопела и испуганно прошептала:
– Откуда я знаю?..
– Как это не знаешь? Вы подруги или нет?! – брякнул он кулаком по столу.
Гул в буфете мгновенно стих. Посетители повернулись в нашу сторону.
– Я действительно не знаю, где она.
– А с кем она встречалась? Ты знаешь? Скажи нам… – Мать молитвенно сложила руки на груди.
– Она не была со мной откровенна. Я знаю только, что Ашхен планировала выйти замуж. Она обмолвилась как-то, что, если родители будут против, она убежит со своим любимым.
– Как его зовут? – Отец встал и схватил меня за плечи.
– Отпустите девочку! – крикнул декан, ударив его по руке. – Разве она виновата в том, что совершила ваша дочь?!
– Да она сама завтра убежит с таким же негодяем. Как его зовут? – бросил папаша, но руки убрал.
– Татос, это сын заместителя начальника уголовного розыска вашего района. Теперь довольны? – выпалила я.
– Ну-у-у, негодяй… – Папаша покачал головой и зыркнул на жену: – Чего расселась? Поехали к ним домой!
Пара скрылась за дверью.
Я опустилась на стул и заплакала. Мне было обидно до слез. Глупая дурочка убежала из дома, а из-за нее на меня наорали. Мало того что оскорбили, так еще и хорошенько потрясли за шкирку, как паршивого котенка.
– Когда успокоишься – приходи на занятие, – сказал декан, проведя рукой по моим волосам.
Я пошла в туалет, умылась холодной водой. Настроение было испорчено окончательно. Сначала Артур со своими нападками, потом Сергей, который испугался угроз бывшей жены, теперь эти придурки. Я курила одну сигарету за другой, наблюдая сквозь зарешеченные окна за серовато-грязным снегом, который падал с неба редкими хлопьями и превращался в воду, не долетев до земли. Слишком много неприятностей для одного дня. Едва прозвучал звонок, как в туалет ворвались Диана и Кристина.
– Тебе сильно досталось? – Кристина положила руку мне на плечо и проникновенно заглянула в глаза. – Сурик, который перекусывал в буфете, сказал, что ее отец тебя чуть не побил.
– Да нет, все в порядке.
Смешно было наблюдать за тем, как человек маскирует свое любопытство под сочувствие.
– Так расскажи же, как все было. – Диана села на подоконник и улыбнулась.
Желание покопаться в чужом грязном белье отвлекло ее от собственных проблем и зажгло лихорадочным блеском единственный зрячий глаз.
– Ну, я зашла в буфет, а они там сидели. Стали спрашивать, что да как. Я ответила, что скорее всего ее украл Татос. Слушайте, а почему вы не поднялись, когда декан спросил, кто общался с Ашхен вчера?
Подруги не ответили. Впрочем, я и не ожидала ответа. Никому не охота ввязываться в чужие проблемы.
– М-да, чувствует мое сердце, что Ахшен еще не раз пожалеет о своем поступке, – усмехнулась Кристина. – Слушай, а у ее матери и вправду золотой крест размером с ладонь?
– Ну, не знаю, с ладонь ли, но большой.
– Понятно. Видать, дела папы идут в гору, – завистливо отметила Диана и повернулась ко мне: – Кстати, ты в курсе, что Сергей изменял мне все это время?
Я вздрогнула. Неужели они знают, что это была я?
– Нет, я ничего не знаю, а откуда тебе это известно?
– Моя подруга вчера видела, как Сергей вышел из мастерской в обнимку с какой-то девушкой. Они долго прощались и о-о-очень долго целовались. Он обнимал ее и что-то нежно шептал на ухо. Представляешь, какой негодяй?
Про долгие поцелуи подруга приврала, но меня больше волновал другой вопрос – сможет ли она опознать меня?
– А как эта девушка выглядела?
– Знаешь, она не разглядела толком, у нее плохое зрение, а очки она в институте забыла. Говорит, что была в дорогой шубе. Я и не сомневаюсь, что он нашел себе какую-нибудь богатую папину дочку. Альфонс! – Подбородок Дианы задрожал от гнева.
– Да ладно тебе, вернется еще, вот увидишь, я чувствую, что никуда не денется, – утешила подругу Кристина.