Конюх снял с Аполлона седло, уздечку и погладил животное.
Жеребец сразу направился к яслям, в которых лежали свежий овес и сено.
Оглядев другие стойла – их оказалось немало, – она заметила, что пол в них тоже устлан свежим сеном.
Похоже, все в них было готово для лошадей, если – или когда – они приедут.
– Большое вам спасибо, – поблагодарила девушка пожилого конюха, а потом, прежде чем уйти, спросила:
– Вы не могли бы мне сказать, кто служит управляющим в поместье? Или, быть может, делами ведает секретарь?
Конюх задумчиво почесал в затылке и ответил:
– Это мистер Ричардсон. Но он сейчас болеет и сидит дома.
Имильда почувствовала, что у нее перехватило дыхание: такого поворота событий она не ожидала.
Однако она постаралась взять себя в руки, решив, что ничего страшного в этом нет, в доме наверняка есть кто-нибудь старший.
Не тратя времени на дальнейшие расспросы, она направилась к дому и, подойдя, постучалась в заднюю дверь, которая стояла открытой настежь. Никто не ответил, и Имильда решилась войти.
Как и в ее собственном доме, перед ней был длинный коридор с кухонными шкафами для продуктов по обеим его сторонам.
Имильда прошла через кухню, где тоже никого не встретила, в помещение для слуг.
Это была просторная комната, довольно уютная, но тоже пустая.
Имильда уже начала думать, что, поскольку маркиз покинул дом, здесь вообще никого не осталось, однако, подойдя к буфетной, услышала голоса.
И в тот же момент оттуда вышел пожилой, весьма представительный мужчина. Девушка догадалась, что это, должно быть, дворецкий.
Он удивленно взглянул на нее, и она поспешно проговорила:
– Добрый день. Я привезла от маркиза Мелверли записку для мистера Ричардсона, однако, насколько мне известно, он болен.
– Записку от его светлости? – удивленно переспросил дворецкий.
– Да. Но если мистер Ричардсон и в самом деле болен, быть может, вы мне скажете, что делать?
С этими словами она вытащила из кармана записку, вложенную в неподписанный конверт.
Записка, написанная на простой белой плотной бумаге, гласила:
«Подательница сего, мисс Грейем, будет ухаживать за участком сада, где растут лекарственные травы.
Прошу поселить ее в доме и проследить, чтобы ей была оказана помощь в работе, если таковая потребуется».
Внизу стояла подпись: «Мелверли», которую Имильда тщательно скопировала из книги, в которой расписывались гости.
Подпись была подделана настолько искусно, что никто бы не заподозрил, что это писал вовсе не маркиз.
Взяв в руки записку, дворецкий долго читал и перечитывал ее.
Потом с неподдельным удивлением спросил:
– Так значит, его светлость хочет, чтобы вы ухаживали за лекарственными травами?
– Да, – ответила Имильда. – Очевидно, этот участок сада несколько запущен.
Внезапно она похолодела от страха: а что, если никаких лекарственных трав в саду Мелверли-холла вообще не существует?
Но тотчас же успокоила себя: должны быть, раз дом построен в период правления королевы Елизаветы.
Девушка не сомневалась, что такой сад существовал до самой смерти последнего маркиза.
Имильда многое знала о выращивании лекарственных растений.
Потому ей и пришло в голову придумать себе работу садовника. Это позволило бы ей не слишком часто сталкиваться с остальными домочадцами и одновременно использовать Мелверли-холл как надежное убежище.
Снова взглянув на записку, словно не веря тому, что в ней написано, дворецкий растерянно проговорил:
– Даже не знаю, что и делать…
– Но его светлость распорядился поручить мне эту работу, – решительно сказала Имильда. – К сожалению, он, вероятно, не знал о болезни мистера Ричардсона.
– Что ж, мы постараемся сделать все, что сможем, – с трудом выговорил дворецкий.
– Благодарю вас, – поблагодарила девушка. – Лошадь я уже поставила в стойло, а сейчас я была бы вам чрезвычайно признательна, если бы вы показали мне, где я буду спать и где смогу разместить свои сумки.
Сумки давно уже казались ей страшно тяжелыми и оттягивали руки.
Словно наконец догадавшись, об этом, дворецкий взял одну из них из рук Имильды.
– Думаю, лучше всего вам будет наверху, с няней, – проговорил он.
Имильда поспешно спросила:
– Так значит, у вас здесь есть еще и няня! Мне бы очень хотелось поселиться вместе с ней. Наверное, она в детской?
– Совершенно верно, – кивнул головой дворецкий. – Там, где всегда была. Это ее дом, так сказать.
Дворецкий словно извинялся за то, что няня до сих пор живет в доме.
Повернувшись, он пошел по коридору. Имильда последовала за ним.
Подойдя к узкой лестнице, он начал подниматься по ней.
Имильде бросилась в глаза пыль, которая покрывала все вокруг.
Дворецкий поднимался медленно: он был уже стар, да и ноги у него, видимо, болели.
Добравшись до второго этажа, они остановились передохнуть, и Имильда заметила:
– Наверное, из-за того, что его светлость живет в Лондоне, у вас не хватает прислуги?
– Совершенно верно, – согласился дворецкий, – не хватает.
Разговаривал он неохотно и, немного постояв, начал подниматься на третий этаж.
«Неужели детская находится еще выше?» – с испугом подумала Имильда.
Однако, к ее облегчению, добравшись до третьего этажа, они направились в восточное крыло.
Подойдя к одной из дверей, дворецкий постучал.
– Войдите, – послышался женский голос.
Дверь открылась, и Имильда очутилась в детской, которая была точной копией ее собственной.
У одной стены стояла бесхвостая лошадь-качалка.
К ширме возле камина были пришпилены яркие рождественские поздравительные открытки.
Напротив камина, в кресле-качалке, сидела пожилая женщина.
– Добрый день, мистер Хаттон, – поздоровалась она. – Не ожидала вас увидеть. Вам ведь тяжело подниматься так высоко.
– Я привел к вам юную особу, которая приехала по распоряжению его светлости, – сказал дворецкий. – Она будет ухаживать за лекарственными растениями в саду.
– Неужели по распоряжению его светлости? – воскликнула старушка.
– Да, няня. Он написал, что нанял ее для наведения порядка в саду лекарственных трав, и приказал поселить в доме. Я подумал, что самое лучшее – это привести ее к вам.
– Вы совершенно правильно поступили, мистер Хаттон, – сказала старушка и с трудом встала.
Имильда подошла к ней, и няня протянула ей руку.
– Рада с вами познакомиться, мисс…
Она замолчала, вопросительно взглянув на дворецкого.
– Мисс Грейем, – отозвался тот. – Так написано в записке его светлости.
– Мне будет очень приятно поселиться вместе с вами, – проговорила Имильда. – Если, конечно, вы не против. У меня тоже когда-то была няня, и это было очень счастливое время!
– Ну конечно, моя дорогая, – с улыбкой ответила старушка и, взглянув на сумки, которые держали в руках Имильда и мистер Хаттон, спросила:
– Это все ваши вещи?
– Я приехала верхом, – пояснила Имильда. – Аполлона я уже отвела на конюшню.
К ее удивлению, дворецкий и няня обменялись выразительными взглядами, и дворецкий проговорил:
– В таком случае они должны знать…
– Со мной ей будет хорошо, – ответила няня. – Я за ней присмотрю.
– Им это может не понравиться, – почти прошептал Хаттон.
– Поскольку его светлость распорядился принять ее на работу, они ничего не смогут сделать. Не волнуйтесь, мистер Хаттон. Предупредите лишь, что мисс Грейем будет кушать наверху, вместе со мной.
– И все-таки это странно, – сказал дворецкий, – что он вот так внезапно прислал ее. Ведь за последние полгода мы ни разу не получили от него весточки.
– Ну, не надо так беспокоиться, – улыбнулась няня, – а не то у вас артрит разыграется.
– Но все-таки… как же быть с ней? – с тревогой спросил мистер Хаттон.
– Скажите ей, что мисс Грейем здесь, со мной, и никому не доставит беспокойства.
Поставив сумку на стол, дворецкий озабоченно покачал головой и направился к двери.
Имильда ждала, не скажет ли он ей хоть что-нибудь. Однако старик не проронил ни слова.
Только когда за ним закрылась дверь, няня сказала:
– Вы их ужасно взволновали. Мы не получали известий от его светлости в течение многих месяцев, и вдруг он присылает вас привести в порядок сад лекарственных растений. Ну и задачу же он вам задал!
– Сад в таком плохом состоянии?
– Весь зарос сорняками. Ее светлость в гробу бы перевернулась, если бы знала, что с ним сталось.
Имильда улыбнулась:
– Я была уверена, что мать маркиза с такой же любовью выращивала лекарственные растения, как и моя мама.
При этом Имильда с горечью подумала, что мачеха никогда не проявляла и тени подобного интереса.
Этот участок сада содержался в образцовом порядке, но никто, кроме самой Имильды, за этими растениями не ухаживал, никто не готовил из них лекарства для заболевших жителей деревни, как это всегда делала мама.