Мощные плечи Мейсона повернулись движением профессионального игрока в гольф и лакей полетел в другой конец холла. Он так врезался в стену, что пошатнулись и съехали на бок картины, висевшие на крюках. Мейсон сделал шаг в сторону массивной фигуры Белтера.
- Я намеревался дать вам шанс, - заявил адвокат, - но изменил свое мнение. Попробуйте только что-нибудь напечатать в своей газете обо мне или о моем клиенте и вы окажетесь в тюрьме лет на двадцать. Вы поняли?
Алмазные глаза сверлили Мейсона взглядом змеи, смотрящей в лицо человека, вооруженного палкой. Правая рука Джорджа Белтера была в кармане пиджака.
- Ваше счастье, - сказал он, - что вы остановились. Попробуйте сделать еще шаг и я прострелю вам голову. У меня есть свидетели, которые подтвердят, что я действовал в целях самозащиты. И я не знаю, может быть все-таки мне нужно это сделать, несмотря ни на что.
- Можете не трудиться, - ответил Мейсон. - Вы не удержите меня таким способом. Есть еще люди, которые знают то же самое, что и я.
Белтер надул губы.
- Вы повторяете одно и то же. Я это слышал. Если вы думаете, что я испугаюсь угроз какого-то адвокатишки-шантажиста, то сильно заблуждаетесь. Последний раз говорю вам, чтобы вы убирались прочь из моего дома.
Мейсон повернулся на каблуках.
- Что ж, я уйду. Я сказал вам все, что считал нужным сказать.
Он был у двери, когда его настигло саркастическое замечание Джорджа Белтера:
- Повторяться - дурной тон, мистер Мейсон. А некоторые вещи вы сказали даже три раза.
5
Ева Белтер всхлипывала в кабинете Перри Мейсона, прижимая платочек к лицу. Мейсон, сидя без пиджака по другую сторону стола, смотрел на нее внимательным взглядом, в котором не было ни тени сочувствия.
- Вы не должны были приходить туда, - сказала она между рыданиями.
- Откуда я мог знать? - спросил Мейсон.
- Он безжалостен.
Мейсон кивнул головой:
- Я также могу быть безжалостным.
- Почему вы не дали объявления в "Экзамайнер"?
- Локк слишком много потребовал. Они вообразили себе, что я - Санта Клаус.
- Они знают, что это важное дело, - рыдала она. - В игре большая ставка.
Мейсон не ответил. Женщина по другую сторону стола всхлипывала еще минуту, потом подняла глаза и посмотрела на него с немой болью.
- Вы не должны были угрожать, - сказала Ева Белтер. - Не должны были приходить в его дом. Вы ничего у него не добьетесь угрозами. Когда он будет прижат к стене, он будет драться пока не победит. Он никогда не просит пощады и сам беспощаден.
- Интересно, что такое он может мне сделать, - спросил Мейсон.
- Он вас уничтожит. Он узнает о всех делах в которых вы принимаете участие. Он обвинит вас в подкупе присяжных, в сговоре со свидетелями, в даче ложной присяги, в нарушении этики. Он выживет вас из города.
- Пусть только попытается напечатать обо мне хоть слово, - сказал твердо Мейсон. - Я подам на него в Суд за оскорбление. Буду подавать на него столько раз, сколько он упомянет мое имя.
Она покачала головой. Слезы текли у нее по щекам двумя тонкими ручейками, размывая косметику.
- Вы не сделаете этого. Он слишком хитер. У него есть адвокаты, которые говорят ему, что он может сделать. Он будет держаться в укрытии и наносить удары при любой возможности.
Мейсон забарабанил о край стола.
- Я вам уже говорил, миссис Белтер, я умею бороться, - сказал он.
- Зачем вам было нужно туда идти? - выговаривала она. - Зачем вы просто не дали объявления в газету?
Мейсон поднялся с кресла.
- Знаете что? С меня хватит. Я пошел, потому что считал, что поступаю правильно. Эта паршивая газетенка разбойничает среди белого дня, а я никому не позволяю грабить моих клиентов. Если ваш муж такой уж безжалостный, то я так же могу быть беспощадным.
Он замолчал и посмотрел на нее с упреком.
- Если бы вы сразу же сказали мне правду, то этого всего не случилось бы. Но, нет.