Возле самой мостовой вновь посмотрел вверх:
— Нет, не кончит Второв добром. Больно нагло прет. А нашему банкирскому брату высовываться заказано… А, черт. — И он с неожиданной в тучном теле реакцией отскочил в сторону, уворачиваясь от пролетевшего на бешеной скорости «БМВ». Присмотрелся к удаляющемуся номеру: — И шоферюги у него такие же лихачи!
Глава 1
Время новороссов
…"БМВ", обогнув Славянскую площадь, свернул в узенькие переулочки, затерявшиеся, будто ручейки в ущельях, меж могучими сталинскими домами. Привычно славировав, проскочил он под поднятый перед ним шлагбаум и остановился за церковным двором возле парадного входа в банк, точнехонько вписавшись меж двумя пятисотыми «мерседесами». Курившие у крыльца перед началом рабочего дня сотрудники банка поспешно развернулись в сторону выходящего из-за руля тридцатипятилетнего худощавого человека с установившейся приветливостью на лице.
— Здравствуйте, Алексей Павлович, — дробью поздоровались они.
Забелин кивнул, одним взглядом охватив всех, и через раздвинувшиеся перед ним двери вошел в «шлюз» — изолированное прямоугольное помещение, оснащенное металлоискателями и счетчиками для «считывания» пластиковых карт. Сбоку была прикреплена инструкция "Порядок пропуска сотрудников в помещение банка «Светоч». В конце длинного витиеватого текста значилось примечание: «Без предъявления документов пропускаются члены правления. Охранник обязан знать членов правления в лицо».
Сидящий в изолированной кабинке милиционер, демонстрируя безукоризненное знание инструкции, незамедлительно нажал на кнопку, распахивая перед Забелиным внутренние двери, за которыми и начинался собственно банк. Все входящие сюда разделялись на три неравные части. Основной поток устремлялся влево, где и растекался по коридорам. Справа от входа сияла бронзой перил парадная, выложенная пушистым ковром лестница, предназначенная для высшего менеджмента и элитных визитеров. Прочие же посетители толпились прямо напротив входа, перед стойкой выписывающего пропуска дежурного. С оторопелым видом вглядывались они в пространство за его спиной. Там, блистая последними компьютерными возможностями, ярким пятном выделялся плакат — «Банк „Светоч“ — это коллективный гражданин России. Что хорошо для России — хорошо для банка». Ступивший на ковер Забелин сочувственно хмыкнул — начальник кадров Каплун слыл человеком деятельным и — с литературной жилкой.
Настенные XIX века часы всхрипнули, готовясь начать отсчет ударов, и Забелин, не задерживаясь более, устремился наверх, по-мальчишески перепрыгивая через две ступеньки. На марше второго этажа размещалась еще одна, заблокированная прозрачная дверь, возле которой с бумагами в руках подпрыгивали, пытаясь обратить на себя внимание находящихся внутри, несколько банковских сотрудников. Там, в недосягаемых глубинах, располагалась «сердцевина» банка — кабинеты президента и двух его первых заместителей. Перед подошедшим Забелиным дверь эта, подобно наружной, распахнулась, и он шагнул в небольшой зал, в просторечье именуемый залом ожидания и даже — в зависимости от причины вызова — пыточной. Сегодня он был заполнен сбившимися в кучки людьми, меж которыми сновали оживленные девушки с документами. Они то и дело подходили к беседующим, что-то показывали, уточняли, отходили, растекались по боковым кабинетикам, появлялись снова и в броуновском своем движении неизбежно стремились к дальней, дубовой двустворчатой двери с табличкой «Конференц-зал». У распахнутой этой двери, за журнальным столиком, восседал неулыбчивый всевластный начальник аппарата президента банка Геннадий Сергеевич Чугунов.