С рынка мы возвращались увешанные бусами и браслетами. У мамы по два на руках, а у меня один даже на ноге. Рахат-лукума набрали в подарок – всем знакомым без учета диабета раздавать будем, когда вернемся.
На подходе к нашему отелю папа поймал какого-то гида и выманил у него экскурсию на кораблике в полцены. Так что завтра отчаливаем.
Я плавала в бассейне, когда ко мне подошел турок и начал что-то лепетать. Не захлебнуться от страха мне позволило лишь то, что этот турок был местным массажистом и постоянно крутился на глазах, так что вряд ли он имел планы утащить меня в жены или наложницы.
– Что еще тут такое? – грозно вырос над турком папа.
Из их громкой пантомимы я не поняла ровным счетом ничего. Турок лопотал и махал руками в мою сторону. Папа мрачно вторил: «угу-угу». Потом вздохнул и сказал:
– Пошли, Сонька, будем из тебя звезду курортного масштаба делать.
Оказалось, турок хотел сфотографировать меня в массажном кабинете для рекламного проспекта отеля. Вот оно, начало славы! Я давно поняла, что мне не избежать карьеры актрисы или фотомодели…
– Ну, как я тебе? – спросила у папы после утомительной фотосессии.
– Твои пятки были очень выразительны!
Мужчины никогда не признают женского превосходства…
Капустины целый день не выходили из номера – видимо, отдыхали после рафтинга.
7 июля
Восхождение на кораблик не прошло без эксцессов. Когда мы плелись по трапу, шлепка с маминой ноги соскочила и упала в воду. Это задержало отправку минут на сорок – чуть ли не водолазов пустили по морю на поиски утерянной драгоценности. Пока однобосоногая мама металась возле трапа, мы с папой сбегали и купили ей новые шлепки. Благо, торговых рядов в Турции, как в Венеции воды – от берега до берега.
Усевшись на верхней палубе, мы обнаружили там Капустиных. Они явились раньше и всю эпопею с мамой наблюдали сверху, сочувствуя и поскрипывая смехом тети Лиды.
Наконец кораблик отчалил от берега. Светило солнце, дул морской ветерок. Многие устроились загорать. Мы тоже разлеглись и приготовились к приятному времяпрепровождению. Но не тут-то было! Сначала дядя Коля почему-то начал суетиться вокруг побледневшей как мел тети Лиды. Видимо, нас разморило на солнце, и мы потеряли бдительность: надо было линять от Капустиных сразу, пока поездка не была окончательно загублена. Потом тетя Лида посерела, вскочила с места, катер качнуло, и мы оказались свидетелями пренеприятной картины – тетю Лиду стошнило прямо на палубу. Она чудом не забрызгала сидящих рядом немцев, которые меж тем сделали вид, что ничего не заметили.
– Да что с тобой такое, Лида? Тебя же никогда не укачивало! – горестно восклицал дядя Коля, пытаясь охватить взором масштабы бедствия.
Тетя Лида лишь виновато пожимала плечами, на ее глаза навернулись слезы. Вид она имела очень жалкий, и я невольно начала ей сочувствовать.
Только мама, как всегда, не растерялась.
– Так, я, кажется, догадываюсь, в чем тут дело! Мальчики, очистить палубу! Лида, за мной! – скомандовала она и, обхватив шатающуюся тетю Лиду, удалилась с ней в дамскую комнату.
Остаток поездки мама возилась с тетей Лидой, папа пил пиво с дядей Колей. Я же размышляла о женской солидарности и мужской дружбе. А мимо проплывали древние развалины, мечети, облака и другие кораблики.
8 июля
В этой Турции никакой личной жизни!
В отеле живут или семейные пары с мелкотой, целыми днями рассекающей по бассейну на надувных матрасах, или благодушные старички. Ну, есть еще компания девушек, которые завтракают в ужин, а потом уходят на ночные дискотеки. Девчонки на редкость страшные и жутко модные. А я весь день напролет вынуждена таскаться за родителями и выслушивать их вечные перебранки. Если бы не папа с мамой, можно было бы хоть официанту поулыбаться за завтраком или обедом, пока модные страшилки спят.
Сегодня во время обеда от скуки разглядывала народ за столиками и наткнулась на взгляд какого-то очкастого мальчишки. Я, конечно, сразу отвернулась, но потом боковым зрением просекла, что он постоянно на меня пялится, когда думает, что я его не вижу. Тоже мне близорукий Дон Жуан! Ему, поди, и тринадцати еще нет, а все туда же! Мальчишка сидел рядом с отцом. Видимо, они только вернулись с экскурсии – раньше я их не замечала. Но не новенькие. Новеньких сразу видно – они белые, как молоко, а старенькие – красные, как помидоры. Эх, а ведь только утром я сетовала на отсутствие личной жизни, и нате вам – кавалер! В четыре глаза смотрит, того гляди дырку во мне протрет… Четыре дырки.
9 июля
Прошла уже неделя с тех пор, как мы прилетели в Турцию.
Наступил момент, когда вдруг оказывается, что на шведском столе совершенно нечего съесть. Одно надоело, другое не хочется, третье невкусно, четвертое вкусно, но калорийно, а до пятого лень идти…
На пляже начинаешь ощущать жару и духоту, а в воде – тела отдыхающих.
Появляются первые признаки ностальгии. (Красивое слово, да? Мне определенно идет.)
Вечером в отеле была запланирована шоу-программа с танцем живота.
Мама целый день выбирала себе наряд и призывала нас с папой участвовать в этом показе мод.
После ужина заявились массовики-затейники, клоуны-аниматоры и пышнотелые дамы в расшитом золотыми нитями капроне. Я ушла подальше от громкой музыки и заняла позицию наблюдателя со стаканом холодной газировки. Турчанка, похожая на кассиршу из нашего супермаркета, трясла животом, призывая пенсионерок и добропорядочных матерей семейств повторять ее движения. Матери и пенсионерки охотно и радостно подчинялись.
«Ну и смешные же они», – подумала я.
– Ну и смешные же они! – раздался голос у меня за спиной.
Очкарик потягивал из стакана газировку и так же, как я, наблюдал за происходящим.
– Ты смотри, смотри, вот умора! Тот пьяный в дымину плешивый тип сейчас просто-напросто раздавит в объятиях турчанку! А турчанка-то – вылитая наша продавщица из рыбного отдела! – веселился очкарик, изображая дядю Колю, который, действительно явно нетрезвый, пытался выжать из турчанки-кассирши-продавщицы все соки.
Я покатилась со смеху – так здорово у мальчишки выходило давать окружающим характеристики.
– Меня, кстати, Рома зовут. А тебя Соня, я слышал. Ты здесь самая клевая! – чуть смущенно сказал очкарик, пересаживаясь ко мне за столик.
Весь вечер я почти рыдала от смеха, а к ночи у меня даже заболел живот. Ромка покорил меня чувством юмора. И если бы не очки и то, что он на полголовы ниже ростом, я бы запросто могла в него влюбиться.
10 июля
Весь день мы провели с Ромкой вместе – купались, загорали, даже есть садились за отдельный столик. Такого веселого дня у меня, наверное, никогда не было!
На закате наша семья отправилась гулять к морю. Красотища там такая, что захотелось стихи писать. Вот я и написала.
А что? Очень поэтично вышло. Много сравнений, интеллектуально. Ай да Солнцева!
Я бы еще и нарисовать хотела, но папа отказался искать для меня ночью гуашь и ватман. Предложил фломастеры. Но разве можно замахнуться на море фломастером? Никакого творческого начала в папе нет, одна экономия и лень! Пришлось обойтись фотоаппаратом.
11 июля
Сегодня наш последний день в Турции.
Мама упросила папу съездить на бесплатную экскурсию с походами по магазинам, а также с посещением водопада и кормежкой.
Мы ехали в автобусе по Анталье. Гид, демонстрируя отвратительное знание русского языка, рассказывал что-то про народонаселение и турецкие обычаи. Я смотрела в окно и думала: как же ровно подстрижены у них кусты.
На остановках в магазинах мама порывалась купить то шубу, то золото, ну на крайний случай – набор полотенец. Но папа каждый раз с беспристрастием калькулятора сообщал, что в Москве все это ей обойдется чуть ли не в два раза дешевле.
Водопад оказался ручейком, натужно стекающим по трем камням, но все туристы радостно щелкали вокруг него фотоаппаратами, как пеликаны клювами.
Потом мы все щелкали клювами, когда вместо нормального обеда нам предложили какой-то завтрак туриста, да еще, кажется, вчерашний.
Вечером мы вернулись в отель как черти злые и голодные.
За ужином сообщила Ромке, что завтра утром улетаю в Москву. Даже самой стало немножко грустно, глядя на его расстроенную физиономию, – хороший он все-таки человек.
12 июля
Ранним утром мы сидели в холле на чемоданах и ждали автобуса в аэропорт. Отель спал. Спал даже юноша на ресепшене.
Вдруг двери лифта открылись, и из него выскочил сонный Ромка. Он забыл надеть очки и выглядел непривычно и смешно.