– Я не знал, – ошарашено пробормотал Костик.
Весь его дом был застелен теми самыми домоткаными ковриками. То на двадцать третье февраля какая бабулька поздравит, то на День Независимости принесет. Выходит, это не просто невинные выражения симпатии, а практически взятки в особо крупных размерах? Холодея, Костя вспомнил, как нынешним летом Евдокия Андреевна принесла ему кокетливую корзиночку с лесной ягодой. Корзиночку она наказала оставить себе, а он и не особо сопротивлялся.
– Вот что значит молодость, – невесело усмехнулся меж тем Анастасий Иванович, – я тут чуть от холоду не помер, а вы пришли, надышали, потеплело. Даже вспотели весь.
«Ишь, приметливый какой», – подосадовал Костик. Ему было неприятно, что Настенька заметил холодный пот, выступивший у него на переносице. Если бы он вспотел действительно от жары, тогда ладно, а то от страха и стыда…
– И ничего? Никакой зацепочки, никакого намека? – предпринял он последнюю попытку.
– Я смотрю, вас больше всех «Улыбка» интересует, – попытался улыбнуться Анастасий, – так вы прямо и скажите, не петляйте. А про дом престарелых я вам рассказал все.
Давно за ними наблюдаю. Можно сказать, эксперимент ставлю: могут ли люди жить честно и не бедствовать при этом.
«А он не так уж и прост, как кажется, – уже не в первый раз подумал Костик, – и вполне сможет еще не раз помочь мне».
– Знаете, вы оказали мне действительно важную услугу, – совершенно искренне поблагодарил он, – вы не будете против, если я буду обращаться к вам за помощью время от времени?
– Ну, что же. Всегда рад, всегда рад. Я часто у вас бываю.
И мы с вами действительно делаем одно дело, если я в вас не ошибаюсь.
«Какой милый человек, – думал Костик, шагая домой, – и профессионал сильный. Как часто за серой маской бледной моли прячется мерцающая колибри или роскошный трудяга-шмель».
Тут он совершенно некстати вспомнил, как однажды уже ошибся в милом человеке, которого мечтал сделать своим помощником и чуть ли не напарником и помрачнел. Как часто за маской благородного льва прячется мерзкая гиена с кровавой пастью или вертлявый предатель-шакал!
А может, кстати вспомнил.
* * *– Пойдем, а? Ну чего ты ломаешься?
– Не, Лех, я завязал, хватит мне одного раза.
– Да брось ты! Прикольно же. И контра по физике завтра.
– Ага, прикольно. Целую неделю полы на этаже мыть – это тебе прикольно?
– Так я тебе говорил, давай мыть не будем, а ты: «Батя отлупит, батя отлупит».
– Конечно, твой поорал бы, и все. А мой…
– Да может, не узнает никто.
– Ты в прошлый раз говорил, что тоже не узнает. Ну и чего?
– Так то в прошлый.
– А за стекла опять платить придется? Тогда сошло, отцу про экскурсию натрепал, а сам в лесу отсиделся, так тогда тепло было. Сейчас не отсидишься. Да и не даст он второй раз на экскурсию. Может, ты один?
– Да че один? Никакого куражу одному. Да и пол мыть. С тобой еще ничего, отбились, а вот одного засмеют.
– Пошли лучше к Катьке? Она в городе мультик купила – отпад. Звала.
– Мультик?
Два великовозрастных балбеса по осени перебили окна в двух классах нижнего этажа школы. Школа стоит немного на отшибе, ни один нормальный ночью туда не пойдет. И похвастались-то всего двум-трем одноклассникам под страшным секретом, а глядишь ты, узнал. Оштрафовал на сумму выбитых стекол и мыть полы добровольно на первом этаже приказал. Целую неделю. Пацанам пришлось соврать, что это в плане развития мускулатуры полезно, будто профи специально полы моют, чтобы руки развить. И то не все поверили. Да и то: кто же в здравом рассудке сам будет уговаривать уборщицу теть Асю отдохнуть немного?
Бить стекла было весело, а вот расплачиваться не очень. И ладно, если бы у одного из них отец не был так лют на руку. Можно было бы признаться, пусть родители бы и расплачивались – стекла вставляли, прощения просили. А так – нет. Так что во второй раз подобный подвиг совершать не так уж и хотелось. Лучше действительно, к Катьке.
Глава 13 Лед и пламень
– Здраствуйте, ягодки!
Мужчина был белозуб, ясноглаз и высок. Просто картинка, а не мужчина. Портила его только угрюмая тюремная роба, да такого же колору нелепая шапочка на голове.
– Ой, Гришанька пришел, – пропела одна из «ягодок», – а мы и не ждали. Теста сегодня не ставили. Побегу на кухню, стребую, чтоб хоть блинков в сметане по-скорому накидали.
– Ой, торопись, Марковна, а то я ненадолго. На полтора часа только и отпустили. Коле основания для корзин выточил, лаком покрыл, принес. Пусть работает.
– А сам обещался дать мне в «лото» отыграться, – надулась было Марковна.
– Отыграешься, красавица, отыграешься. Не в обиду другим – два раза с тобой сыграю. Только в следующий раз.
– И не знаем, как благодарить-то тебя, – заторопилась другая «ягодка», – рази Коленька наш сам осилил бы столько донышков наточать? Плетет-то он ладно, а вот донышки никак делать не умеет.
– А зачем ему уметь, когда я у вас есть? Пока я жив, носить буду.
– А выпустют тебя, тогда как?
– До чего вы все, дамы, эгоистичны! – по-хорошему расхохотался Гришанька, – нет, чтобы свечку поставить, чтобы меня поскорее «на свободу с чистой совестью», они переживают. А может, я женюсь на одной из вас, что помоложе, да повеселее, и тут останусь? Ну-ка, стройтесь в ряд, буду жену выбирать.
Старушки смущенно захихикали в лепестки платочков, будто и впрямь этот ласковый зрелый мужик может положить глаз на одну из них. И только одна, самая бойкая, нашлась:
– А ты, Гришанька, не выбирай, ты всех скопом бери. Каждая поодиночке мы, может, ни на что не годные, а вместе с любым парнем сдюжим.
– Это что, вы гарем мне предлагаете открыть?
– Гарем, гарем. А чего это?
Гришанька поманил к себе старушек, оглянулся и зашептал им что-то быстрым плутоватым шепотом. Бабушки сначала остолбенели, а потом единодушно охнули и посыпались в разные стороны.
– Куда вы? – кричал Гришанька, – сами же просились! Где заведующая-то? Мне ж отметиться надо, что до вас дошел и донышки для корзин десять штук донес.
– Я вас провожу, – тихо предложил неожиданно возникший за его спиной Бес.
* * *Кирилл оправдал ожидания брата. Он сумел обойти практически всех но-пасаранцев из бывших, сумел ввести их в заблуждение, и впасть им в доверие. Правда, никто из них не мог запомнить его имени, и почти все звали не Кирилл Дмитриевич, а Константин Дмитриевич. Но Кирилл списывал это на то, что в деревне давно перестали называть детей старыми русскими именами и перешли на более простые, незатейливые: Костя, Коля, Толя. Вот и сбиваются.
Справедливости ради сказать, был еще один момент, который вводил его в недоумение. Когда он представлялся представителем общества «Чистая совесть» и излагал цель своего визита, хозяева часто кивали, совершенно не интересовались, что это за общество и чем занимается. И вообще вели себя поначалу скованно и напряженно. Поначалу, так как вскоре обаяние Кирилла брало верх и бывшие преступники вкупе с членами их семей расслаблялись и развязывали языки.
Были и потери. Покидая дом последнего экс-уголовника, Кирилл увидел уже знакомую ему Митропию. Малышка интимно поманила его пальцем, юноша шагнул было ей навстречу, но вовремя остановился. В памяти его еще жило воспоминание о жевательной резинке, приютившейся в его локонах.
– Чего тебе, девочка? – со всей строгостью, на какую он только был способен, спросил Кирилл.
– Кое-что покажу. За так.
Кирилл уже понял, что Митропия представляет из себя не совсем обычную копию своей матушки: размеры ее были приуменьшены, а отрицательные черты доведены до совершенства, если так можно было сказать про отрицательные черты. То, что эта барышня предлагала что-то «за так», могло означать одно: Кирилла ожидает нечто настолько неприятное, что он пожалеет, что выбрал путь борца с нарушителями правопорядка, а не торговца черешней. А с другой стороны…
Виктор Августинович учил, что тот милиционер, который протянет руку помощи преступнику, уже готовому сорваться в пропасть разврата и бесчинства, может считать, что уже выполнил свое предназначение на этой земле. Считать, конечно, условно, так как сколько же надо обучить, подготовить, воспитать и экипировать милиционеров, чтобы их хватило на всех готовых сорваться в пропасть бесчинства преступников?
Кто знает? А вдруг в душе этого крошечного представителя темных сил в данный момент зреет перелом в пользу сил добра, и она действительно хочет помочь? А он, Кирилл Комаров, может проморгать этот момент.
Кирилл вздохнул и протянул руку девочке. В конце концов, он будет крайне осторожен. Он будет тщательно следить за каждым ее движением и взглядом. У него разряд по самбо.
Девочка смерила его холодным взглядом и руки не приняла.
– Маменька не разрешает мне с чужими мужиками за ручку ходить. У вас у всех одно на уме.