К счастью, день был приятным, не жарким, солнце катилось к закату, золотые косые лучи резали листву и замирали на верхушках крестов. Сначала кладбище показалось Удалову незнакомым - а оказывается, это ихнее, родное городское кладбище, только безумно разросшееся за последние сто лет.
Через двадцать минут они перешли к погребениям начала двадцать первого века.
Здесь деревья были выше, и стояли они гуще.
В целом там царило запустение, словно некому было заходить сюда с цветами или просто посидеть.
Сначала шли могилки незнакомых людей, потом вдруг… - как удар молнии!
Небольшая плита, каменная, серая - видно, из гранита. На ней надпись:
«Удалов Максим Корнелиевич».
А чуть дальше - как взгляд метнулся! - словно за грибами пошел Удалов - чуть дальше две могилы рядом:
«Удалова Ксения Сергеевна»…
«Ложкин Николай Иванович»…
«Нет, тут я должен быть!»
А неподалеку кто-то завопил как резаный - это был отставной полковник ДОСААФ.
– Брат мой! - кричал он. - Братишка Василий! На кого ты меня оставил!
Этот крик заставил Удалова отрезветь и прийти в себя.
«Ничего особенного, - сказал он себе. - Ксения на самом деле жива, и я к ней вернусь… Но где же место моего погребения? Что случилось со мной?»
– Простите, - Минц обратился к сторожу. - Вы не посмотрите в своем списке, есть ли здесь моя могила? Меня зовут Минцем, профессор Минц, Лев Христофорович.
– Не может быть! - откликнулся сторож. - Неужели мне довелось лично лицезреть нашего знаменитого земляка? Разрешите пожать вашу руку!
Сторож снял коническую шляпу и склонился к руке Минца. Тот смутился, руку вырвал, чтобы старик не смог ее поцеловать.
– Ну что вы, - сказал он, багровея, - я обыкновенный естествоиспытатель. Не более выдающийся, чем Павлов или Менделеев…
На звук его голоса остальные туристы оборачивались, даже забывали о своих могилах.
– О нет! Выше берите, выше, вы наш Фарадей! - громыхал сторож.
– Нет, только не Фарадей! - Почему-то сравнение смутило и даже потрясло Льва Христофоровича. - Я только хотел узнать, где я похоронен?
– В Пантеоне. Разумеется, в Пантеоне Свободной Земли! - сообщил сторож. - Не здесь же, на этом заброшенном провинциальном кладбище…
– А я? - спросил Удалов.
– А вы, простите, кто будете?
– Удалов Корнелий Иванович.
Сторож принялся водить пальцем по странице, перевернул… И Удалов вдруг воспылал странной тщеславной надеждой: сейчас сторож сообщит, что захоронения Корнелия Удалова на этом кладбище не наблюдается, а похоронен он в Галактическом центре в районе звезды Сириус как ведущий во Вселенной специалист по межпланетным отношениям… А разве не так? Разве он не положил жизнь ради дружбы разных цивилизаций?
– Есть Удалов Корнелий Иванович, - обрадовался сторож. - Вон там, за кустами должен пребывать.
Удалов огорчился. Не с чего было огорчаться, а огорчился.
Прошел за куст и увидел свою могилу.
– А когда я умер? - спросил он.
– Ну как вам не стыдно об этом спрашивать? - обиделся сторож. - Мы же все даты заклеили, как только узнали, что путешествие во времени к нам открыто. Неужели мы имеем право выступать в роли Господа Бога?
И тут Удалов понял, что сторож не лжет - под фамилией была наклейка, замазанная под цвет плиты.
Тут, видно, не выдержали нервы у полковника. Он тоже догадался, что самую жгучую тайну от него скрывают, - потому рванулся к своему скромному, с красной звездой над профилем, черно-мраморному памятнику и стал сдирать ногтями наклейку. Но начал не с той стороны - слева. Из-за этого показались цифры даты его рождения, а узнать о смерти турист не успел. Из-за кустов выскочили два милиционера. Видно, ожидали подобного инцидента, поэтому и затаились. Полковнику заломили руки назад и потащили - не грубо, но уверенно - к выходу. Полковник почти не сопротивлялся.