Выставив перед собой клинок, он стоял, поджидая противника, подобный неподвижной скале. Сбоку на шее неистово бился пульс. Губы непроизвольно скривились в зловещей ухмылке.
– А мы займемся его приятелем! – крикнул вожак, и остальные двинулись на Оками.
Двое грабителей уже приближались к Ронину с высоко поднятыми мечами. Когда их клинки начали опускаться, он резко согнул колени и сделал ложный выпад вправо. Находившийся с той стороны противник остановил замах, чтобы отразить предполагаемый Удар, но Ронин вместо этого переместил клинок влево и, на мгновение нейтрализовав первого противника, нанес могучий горизонтальный удар второму. Меч рубанул его точно посередине груди. Клинок легко прошел сквозь одежду, кожу и плоть и раздробил грудину. Разбойник взвыл и рухнул, обливаясь кровью.
Ронин выдернул меч как раз вовремя, чтобы успеть отбить удар первого.
Краем глаза он заметил сверкнувший серебристой тенью изогнутый клинок Оками. Один из противников буджуна упал, разрубленный страшным ударом едва ли не пополам.
Сделав двойное обманное движение, противник Ронина нанес удар. Сшибшиеся на излете клинки задрожали, словно от электрического разряда. Почувствовав, как меч разбойника соскальзывает с его клинка, Ронин подобрал правую ногу для лучшей устойчивости. В это мгновение разбойник попытался достать его ударом снизу.
Ронин невольно почувствовал уважение к боевому мастерству противника, который явно был профессионалом, причем превосходящим по знаниям и навыкам большинство меченосцев Фригольда.
Мечи их скрестились, высекая голубые искры. Теперь они бились на самом краю бурлящего водоема.
Ронин опять выставил ногу, готовясь провести прием. Противник наклонил меч, предвидя выпад Ронина, но Ронин нанес не нижний, а верхний вертикальный удар, открывшись при этом на долю секунды. Грабитель, однако, не смог этим воспользоваться. У него хватило времени лишь на то, чтобы широко распахнуть в изумлении глаза, а потом череп его развалился, как расколотый орех. Рука с мечом по инерции продолжала двигаться, и Ронин отступил в сторону. Тело рухнуло в водоем. Ронин развернулся.
Оками только что – экономным обратным ударом – разделался со своим вторым противником, налетевшим со стороны незащищенной спины, и теперь схватился с вожаком. Буджун теснил его назад, пока разбойник не уперся спиной в стену ущелья. Он сделал отчаянную попытку пробить защиту Оками и достать до его шеи, однако буджун опередил его. Изогнутый клинок со страшной силой вошел вожаку в плечо – до середины груди. Грабитель дернулся, голова у него откинулась назад, глаза закатились, и конвульсирующее тело рухнуло на землю.
Повернувшись к Ронину, Оками поклонился.
– Всякому путнику в долгом пути нужен краткий привал. Похоже, мы очень правильно сделали, что дали себе отдохнуть. Я бы сказал, краткий отдых пошел нам обоим на пользу.
Вытерев клинок об одежду убитого, он неторопливо вложил меч в ножны.
– Мне не нравится.
– Почему?
– По сравнению с вашими это просто мазня неуклюжая.
Дорога Кисокайдо сделалась круче; голые камни вытеснили из пейзажа буйство нефритовой листвы. Но все же эти приглушенные серые и голубоватые тона уже не казались Ронину такими унылыми, скудными и аскетичными. Рисунки Оками научили его новому восприятию.
– Очень прошу вас, Ронин, не пытайтесь сравнивать вещи, принадлежащие к двум совершенно разным мирам.
– Но я не…
– Это всего лишь совет. Сравнивайте, пожалуйста. Но я скажу вам одно: счастливее вы от этого не станете.
– Я не доволен.
– Отлично! – Оками хлопнул в ладоши. – Художник никогда не бывает доволен…
– Но вы только что сказали…
– Счастье и удовлетворение – разные чувства.
Они сидели перед деревянным навесом белого убежища-станции, расположенного высоко в горах.