А снизу донесся отчаянный крик Кин-Кобы, пытавшейся поднять свое изломанное тело по ступеням центральной лестницы Священной Пирамиды.
– Значит, это все правда. То, что записано в Долгом Расчете Книги Балама, нельзя изменить…
Понял!
– Нет! – крикнул Ронин, встав на шестой ступени. – Я, рожденный в катун Ке-Ацатля, изгнанный вместе с Отцом моим из Ксич-Чи в катун Ке-Ацатля, я вернулся в катун Ке-Ацатля, как и было предсказано в Долгом Расчете в Книги Балама.
– Что?! – Эк вскинул руки. – Что это за сумасшедшие речи? Что известно тебе об Атцбилане, воин?
– Все! – воскликнул Ронин. – Ибо я – Направляющий Солнце!
– Нет! – завопил Эк. – Не может быть!
Ронин побежал по каменному выступу на шестом уровне, не сводя глаз с Ксиба-черепа, стоявшего на седьмой ступени. Поднялся свежий бриз. Ощутив его легкое дуновение, Ронин повернулся и разглядел на востоке – с такой высоты уже виден был горизонт над верхушками бескрайних джунглей – бледные полоски розового и серого перламутра. Первые предвестники рассвета, словно нанесенные на небосвод кистью неведомого художника.
– Вернитесь! – выкрикнула Кин-Коба. – Соединитесь!
Череп приблизился.
Ронин взобрался на седьмой уровень.
– О Тцатлипока! – Эк воздел руки к темным небесам. – Повелитель луны, полярной звезды и ночных глубин, дай нам знак: истинный ли Атцбилан вернулся или это всего лишь зарвавшийся самозванец?
Он был явно напуган, и Ронин этим воспользовался.
– Это я, Эк! Кто еще, кроме истинного Направляющего Солнце, устоит в священной игре против сил Тцатлипоки?
Он сблизился с черепом, и красный аспект божества, единого в четырех лицах, выхватил черную тонкую рапиру с рукоятью из слоновой кости и гибким лезвием.
Два неравных клинка сверкнули, скрестились.
– Убей его! – всхлипнула Кин-Коба. – Он не должен добраться до девятой ступени!
Даже с переломанным позвоночником она пыталась ползти по центральной лестнице – поверженный ягуар, царственный зверь, сохраняющий достоинство и перед лицом смерти.
Ронин сжимал меч обеими руками, отражая молниеносные удары рапиры, рассекавшей со свистом воздух. Оскаленный череп в красных одеждах плел затейливый узор из последовательных приемов – выпад, уход, выпад.
Словно два демона, бились они на седьмой ступени, выкладываясь без остатка, используя все приемы из своего боевого арсенала, и их смертельный стремительный танец был так же холоден, точен и геометрически выверен, как и безмолвный каменный город, притаившийся далеко внизу. Они вертелись и проводили атаки, раскачивались и кружили, пристально следя друг за другом, выискивая то единственное мгновение колебаний, малейший трепет век, означающий ослабление концентрации, – знак, который явится предвестием гибели одного из них.
Восточный ветер усилился, порывы его раздували алые одежды черепа, развевали длинные волосы Ронина.
Снова в ночи разнеслись возбужденные крики Эка:
– Тцатлипока, услышь призывы детей Твоих, нас, служивших Тебе неустанно и верно в бесконечных катунах Времени. Этой ночью победа должна быть наша, ибо вновь пришло время Твое – время вернуться в Ксич-Чи, возлюбленный город Твой! И с приходом Твоим в город вернутся и поклоняющиеся Тебе, и будут они идти по потаенным тропам вместе с рыщущим Чакмоолем, и будут служить Тебе до скончания времен. Помоги нам сейчас одолеть Твоего врага!
Полыхнула зелено-голубая молния, и Ронину показалось, что отчаянный призыв Эка был услышан таинственным богом, потому что атака черепа неожиданно сделалась более яростной. С каждым выпадом он становился сильнее, и Ронину пришлось отступать по каменной ступени – все дальше и дальше под неудержимым напором, ошеломившим его.