Да ты весь мокрый от пота!
Брат Остролист, стоя у окна изолятора, вытряхивал одеяло, когда Труг позвал его:
— Эй, брат. Брату Ревунчику что-то не слишком хорошо. Может, мне перенести его в лазарет, чтоб ты мог им заняться?
Остролист аккуратно сложил одеяло:
— Будь добр, принеси его наверх, Труг. — Когда тот исчез из виду, Остролист повернулся к ежонку, сидевшему на краешке кровати: — А теперь закрой глаза и открой рот, Бринкль. Будь паинькой, это лекарство поможет тебе чувствовать себя лучше и не потеть. Скоро будешь как огурчик, поверь мне, малыш.
Тодд Иголка обнаружил своего старого друга крота Беррли в одной из винных кладовых сидящим у бочки с октябрьским элем. Еж осуждающе постучал по полу своей палкой:
— Ты все не напробуешься нашего эля, Беррли?
Обычно блестящие глаза крота были сегодня тусклыми, как пуговицы. Он еле-еле помахал лапой своему другу:
— Ох! Уходи, Тодд. Я чувствую себя страшно и ужасно, ни одна капля эля не коснулась сегодня моих усов.
Тодд взвалил Беррли на спину:
— Поехали в изолятор, дружище. Может, ты заболел или еще что.
К вечеру изолятор был полон. Аббатиса Долина и Остролист обсуждали возможность использования верхних галерей в качестве дополнительного лазарета.
— К нам пришел Фургль Отшельник, — доложила Вера Иголка аббатисе. — Ты не поверишь, он видел сегодня Самкима и Арулу.
Сидя в комнате аббатисы, Фургль с удовольствием пил настойку из буковых орешков и ел сливовый пудинг. Утолив голод, он обернулся к аббатисе:
— У меня есть для тебя чрезвычайно важная новость.
Долина нервно сунула лапы в рукава:
— Ты про Самкима и Арулу? С ними что-нибудь случилось?
— О, они в порядке, в полном порядке. Я хотел рассказать о ласке. Одной из тех, что были здесь в аббатстве. Сегодня днем после обеда бедняга упал и умер. Я совершенно уверен, он умер от болотной лихорадки!
— Болотная лихорадка! Ты уверен, Фургль? Старик грустно кивнул.
15
Мара проснулась оттого, что нечто тяжелое прижало ее к земле. Воздух был наполнен ликующим кваканьем. Она попыталась встать, но не смогла.
— Что происходит? Пиккль, проснись! Рядом зашевелился Пиккль:
— Слышь, что это? Вонища-то!
Мара полежала минуту, осмысливая ситуацию. Они были опутаны сплетенной из тростника сетью, придавленной к земле валунами. Через мелкую ячею она повсюду видела сотни огромных жаб, эти твари кривлялись в победном танце, зобы их то раздувались, то опадали, когда они издавали пронзительное кваканье. Большинство жаб было вооружено трезубцами и ременными пращами.
Ящерица Свинки торжествующе выпрыгнула вперед, потрясая кинжалом и сломанным дротиком, которые были единственным оружием Пиккля и Мары.
— Ксс! Как себя чувствуете? Не хотите ли оторвать мне хвост или разломать мою нору?
Сами того не ожидая, друзья обзавелись опасным врагом. Мара попыталась урезонить Свинки:
— Я очень сожалею о том, что произошло. К тому же мы обещали тебе вознаграждение, если ты приведешь нас домой.
— Кссс! Лж-ж-ж-жецы! В обмен на вас король Глагвеб даст мне очень много болотных червей и мух.
Пиккль потряс сеть в бессильном гневе:
— Ты грязная свинья, Свинки!
К сети вразвалку подошла огромная красноглазая жаба и отодвинула Свинки в сторону. Вся ее зеленая кожа была покрыта бородавками. Жаба просунула длинный трезубец сквозь сеть, едва не выколов пленникам глаза:
— Бре-екс! Пищевым рабам молчать! Или умрете!
— Лучше делай, как он говорит, Пиккль, а то он и впрямь убьет нас! — прошептала Мара Пикклю.
Ящерица поклонилась массивной жабе:
— Кссс, Свинки предложила тебе отличную сделку, король Глагвеб!
Король жаб важно кивнул и взмахнул трезубцем. Две жабы меньшего размера вышли вперед, с собой они тащили большой мешок, который беспрестанно шевелился.