– Ну! Я ей так и сказала: женщина, вы что, с ума сошли? Немедленно записывайтесь на аборт!
– Ну а она? – Психотерапевт был весь внимание.
– А что – она? Мотнула головой и ушла, не сказав ни слова! Точно вам говорю, Леонид Сергеевич, у нее не все дома!
– Ай-ай, что делается… – Шаховской предложил Литвиновой еще сигаретку. – Хотя, вы знаете, Лидочка, в Латинской Америке одна перуанка родила в шестьдесят…
Переключившись на Латинскую Америку и дикие перуанские нравы, Шаховской изящно закруглил разговор, не дав Лидочке осознать, как она только что, походя, выболтала врачебную тайну.
Вернувшись к регистрационной стойке, Леонид Сергеевич набрал номер Бориса.
4
– Ребенок, если я правильно понимаю, не твой, – сказал Шаховской приятелю, когда тот перестал багроветь и давиться пивом от услышанного.
– Не мой, – подтвердил Борис, – у меня с ней уже месяцев пять ничего не было.
Шаховской выразительно посмотрел на него, покачал головой, но ничего не сказал.
Подошел хозяин заведения Тарас, плотный, краснолицый, в переднике, с шестью полными кружками в руках.
– Погода-то, а? Может, съездим на выходные? – предложил он.
Шаховской пожал плечами и вопросительно посмотрел на Бориса.
Тот дернулся.
– А, – произнес проницательный Тарас, – ну, тогда в другой раз.
И удалился.
Шаховской проводил его внимательным взглядом.
– И как это у него получается?
– О чем ты? – буркнул Борис.
– Да вот, кружки… я пробовал с пустыми – по две могу, а по три уже нет.
– Мне бы твои проблемы…
– Не горюй, – Шаховской легонько хлопнул его по плечу, – еще не все потеряно. Наоборот, я считаю, что у тебя появился шанс.
– Шутишь? Издеваешься?..
– Отнюдь. Слушай меня внимательно.
* * *Уйдя от мужа, Аделаида Максимовна Шереметьева поселилась у своего заместителя по хозяйственной части, Екатерины Алексеевны Романовой. Аделаида Максимовна сделала это потому, что завхоз не просто «была в курсе» истории, произошедшей в школе перед весенними каникулами, но и принимала в ней самое непосредственное и горячее участие. Ну и еще потому, что больше Шереметьевой идти оказалось не к кому.
Началась же вышеупомянутая история с того, что в школе появился неожиданный гость – немецкий профессор из Швейцарии, которого почему-то очень интересовало, как обстоят дела со школьным образованием в России. Возможно – потому, что, кроме занятий наукой, он еще и руководил престижным гуманитарным лицеем в Цюрихе, возможно – по другим каким-либо причинам; до конца это так и осталось невыясненным.
Профессор на удивление быстро вошел в школьную жизнь, причем не как турист, наблюдатель или, хуже того, иноземный захватчик, а легко и непринужденно, вызывая симпатии, а то и покоряя сердца истосковавшихся по нормальному общению учительниц. Даже завхоз – человек по природе подозрительный и недоверчивый – в конце концов признала зарубежного гостя своим, достойным уважения и признания.
Это случилось после того, как она попыталась использовать его для достижения некоторых своих, сугубо личных, можно сказать, политических, целей (о чем мы подробно и не без удовольствия уже рассказали в первой части нашей истории). А вышло так, что это он использовал ее и именно с ее помощью и при ее содействии получил здесь, у нас, все, что хотел.
Впрочем, возможно, он получил бы все и так.
Профессор, кроме прочего, оказался неплохим шахматным игроком.
Завхоз никогда всерьез не увлекалась шахматами, ей гораздо интереснее было манипулировать не покорными деревянными фигурками, а живыми людьми (для их же блага, разумеется); в этом она проявила себя настоящим гроссмейстером. Екатерина Алексеевна умела ценить подобные качества и в других.
Особенно в мужчинах.
5
Мужчины ведь в большинстве своем стоят гораздо ниже женщин на той лестнице интеллектуального развития, которая не имеет ничего общего с философией, наукой, управлением государством и прочими абстрактными, не имеющими практической значимости, вещами, однако напрямую связана с тем, что принято называть житейской мудростью и знанием человеческой природы.
Когда завхоз поняла, что по части человеческой природы иностранец, пожалуй, не так уж сильно ей и уступает, она стала относиться к нему со всем возможным для нее уважением и дружелюбием.
Когда же профессор вернулся к себе в Швейцарию, а Аделаида объявила, что уходит от Бориса и собирается замуж за немца, то завхоз, ни минуты не колеблясь, предложила ей временное пристанище в своем доме.
* * *Аделаида после ужина мыла посуду.
Поселившись у завхоза, Шереметьева настояла на том, чтобы выполнять хоть какие-то домашние обязанности. Завхоз поначалу возражала, но потом, когда Аделаида заявила, что мытье посуды успокаивает нервы, уступила.
Против этого аргумента Екатерине Алексеевне нечего было возразить – сама она перестала мыть посуду в тот день, когда ее старший сын привел в дом свою первую жену.
Завхоз сидела на табуретке и смотрела, как ловко Аделаида управляется с оттиранием большой чугунной сковородки, на которой младшая невестка жарила сегодня цыплячьи окорочка по-мексикански. Аделаида старательно терла застывший жир проволочной губкой, поливала дно моющим средством и снова терла, добиваясь от сковородки идеальной гладкости и чистоты.
Завхоз одобрительно кивала – она сама была педантом по части чистоты и неукоснительно требовала того же от всех своих домашних.
Однако, когда Аделаида подняла руку, чтобы вытереть со лба пот, завхоз спросила, не тяжело ли ей.
Аделаида, удивившись, ответила: нет, нисколько.
Завхоз перевела взгляд на ее талию и повторила вопрос.
Аделаида вспыхнула.
– А он знает? – спокойно поинтересовалась завхоз.
Аделаида, теребя завязки от фартука, помотала головой.
– Я не хотела говорить об этом по телефону.
– Тогда напишите ему, – предложила завхоз, забирая у Аделаиды фартук и придвигая ей табуретку.
– Я не могу, – тихо сказала Аделаида, – он вчера уехал в очередную экспедицию, в Гималаи. На целый месяц…
– Хорош директор лицея, – усмехнулась Екатерина Алексеевна, – там, наверное, скоро забудут, как он выглядит… Зачем его в Гималаи-то понесло?
– Я и сама толком не поняла, – медленно ответила Аделаида, – кажется, там были найдены следы древней индоарийской цивилизации… предков всех европейцев, и славян в том числе.
Завхоз задумалась. Потом с важным видом покачала головой:
– Он ищет Шамбалу.
Аделаида неуверенно посмотрела на нее:
– Конечно, Шамбалу. Что еще может искать археолог в Гималаях?
Екатерина Алексеевна неспешно поднялась, проследовала из кухни в кабинет и через несколько минут вернулась, держа в руках восемьдесят девятый том энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона.
Аделаида схватила тряпку и тщательно протерла кухонный стол.
6
– Сейчас посмотрим, – проговорила завхоз, надевая очки и бережно раскрывая книгу в благородном, красном с золотом, переплете, – ага… вот оно! Шамбала – мифическая страна блаженных и праведников в Тибете, которая упоминается во множестве древних текстов. Концепция Шамбалы первоначально была частью классического индуизма и связывалась с рождением царя Калки, будущей аватары Вишну… Последующее переосмысление… эзотерическая концепция Блаватской… предмет неудачных поисков множества научных экспедиций… ну, еще бы!
Аделаида уселась рядом с Екатериной Алексеевной и, нахмурив брови, принялась разбирать мелкий старинный шрифт.
– Ну надо же, – бормотала завхоз, – смотрите, что еще пишут… Первое упоминание о Шамбале встречается в тексте Калачакра-тантры (десятый век), который, как утверждают, сохранился со времен царя Шамбалы Сучандры, получившего учение Калачакры от самого царевича Шакьямуни… Будды, значит, – и завхоз наставительно подняла палец. – Что тут дальше… В десятом веке Шамбала сделалась невидимой для человеческих глаз, и теперь только чистые сердцем могут найти к ней дорогу.
Так вот, значит, почему до сих пор ее никто так и не отыскал!
Что еще… в недалеком уже будущем – лет этак через пятьсот-шестьсот – в Шамбале должна произойти великая битва между силами добра и силами зла. Если силы добра одержат верх над силами зла, это будет означать окончательную победу мудрости над невежеством, духовности над косностью, самоотверженности над эгоизмом…
Ну, это понятно, – заключила завхоз, закрывая книгу. – Неясно одно: что для нас лучше – чтобы он нашел Шамбалу или чтобы не находил? А то станет еще одним из этих… воинов добра, и будете вы ждать пятьсот лет, пока он не навоюется…
Аделаида слабо улыбнулась и покачала головой.
– Что ж, будем надеяться, что он недостаточно чист сердцем, – усмехнулась Екатерина Алексеевна. – И, насколько я понимаю, позвонить ему в Гималаи вы тоже не сможете?