Как вовремя возник Вувос сегодня! Хорошо сидим на кухне, вдвоем. В приоткрытую дверь доносится трендеж.
Мы с Вувосом, не сговариваясь, свалили с побережья. Он — в Кирьят-Арбу. Притащил на участок обшарпанный «караван», [6] устроил вокруг скульптурный дворик, сам лепит и детишкам дает. И «Галиль» [7] у него вороной, в смысле — вороненый. А «Форд» гнедой. Вестерн. А теперь вот и я в Маалухе поселился. Заезжает он ко мне всегда кстати, как получается лишь у людей, которых всегда рад видеть. Мы с ним почти друзья.
— Как там Номи? — спрашиваю я.
— Растет, как кактус меж камней и соседей. По-русски еле понимает…
Я тупо осмотрелся. С полудня кухню переполнял через край Совок с расписными разделочными досками, матрешками, самоваром и прочим «а-ля Рюс».
Из холла продолжалось:
— …евреи — это четвертое измерение русской души. У русских все духотворчество продолжалось в неизмеримых географических пространствах, а у нас в историческом времени. И наоборот — у них почти никакой истории, у нас — почти никакой земли. Поэтому именно русское еврейство, или наоборот русские геры [8] несут эйнштейновский релятивизм в примитивную ньютоновскую механику духа прочих народов и общин..
— Капланчик, у тебя прямо чакры вдруг открылись… Просто интеллектуально-духовный прорыв в следующий энергетический уровень, пискнула Ирочка, моя между прочим родная племянница и единственная здесь родственница, воспитывавшаяся с пеленок как дочь КСП, что не помешало ей вырасти дурехой, правда очень экзальтированной и самоуверенной.
— Ты что, после брит-милы [9] сублимируешь? — поинтересовался Архар.
— От брит-милы я чудом увернулся позавчера, когда на циркулярной пиле работал…
Елка зашлась в своем знаменитом смехе, и Вувос решил взглянуть:
— Ладно, допивай и пойдем в народ. Песни слушать и девок смотреть.
Как по заказу Умница затянул:
— У нее был папа вертухай…
Допили что было в рюмках и в бутылке. А Умница допел коду:
— … так что в спальне есть у нас глазок…
— Хорошая песня, — одобрил Вувос.
— Это из его раннего. Скоро он запоет: «Ее любили лишь токсидермисты».
— Вот и пошли, — оживился Вувос. — Давно я с интеллигентными людьми не общался…
Интеллигентные люди встретили нас с присущим им юмором:
— Боря! Подаккомпанируй на полицейском свистке…
— Боря, а как на иврите «пройдемте»?
— Борь, а кому лучше служить — коммунистам или сионистам?
Последняя реплика принадлежала Елке. Вувос уважительно посмотрел на ее ноги и ответил за меня:
— Все мы служим одним и тем же — навозом для удобрения этой земли для выращивания сабр. [10]
Тут народ осознал, что я-то никуда не денусь, а этот бородач в кипе [11] и с автоматом может скоро улизнуть. Поэтому должно было завязаться собеседование — на некоторые лица уже выползли полуулыбки, сигнализировавшие: гнусный вопросец готов. Но неожиданно Капланчик сорвал пир вампиров истеричной репликой:
— А я не желаю ни быть навозом, ни быть с навозом! Жрите свое дерьмо сами!
Тут миролюбивый Умница снял мощным аккордом напряжение и завел:
— Ее любили лишь таксидермисты…
Козюля трогательно подвывала, а после концовки «…за калиткой рыдал некрофил» она вроде даже прослезилась. Удивительной эмоциональной лабильности собака. А затем Тамарка, жена Капланчика, напротив всегда отличавшаяся эмоциональной стабильностью, заявила, что ей по-фигу завещали ей эту землю или не завещали, что она лично ее не просила и удобрять ее не хочет. Тем более — не желает всю жизнь платить налог на наследство.
— Нет, земля-то вообще очень красивая, — робко возразила Елка.
— А тебе бы лучше помолчать, — посоветовала Тамарка. — Сидим здесь в дерьме, только и разницы, что там за гроши в клавиши тыкала, а здесь за гроши этикетки наклеиваю.