Слишком длинные языки.
Он накинул на плечи плащ и шагнул за дверь. Мои ноги и руки уже согрелись настолько, что я почти почувствовал себя человеком. Я быстренько схватил сапоги Масляного. Почти мой размер. А ему они сейчас Не нужны.
Опять выскочил в ночь. Почти утро. Скоро рассветет.
Ожидая, что Ворон начнет выражать свое недовольство, я был разочарован.
Он только посмотрел на меня. По-моему, Ворон просто трясся. Я вспомнил свой мысли о том, что все-таки он человек.
– Надо было переодеть сапоги. Элмо пошел за фургоном. Остальные выключились.
– А Ловец?
– Его еще нет.
– Ну, пошли собирать урожай, – он широко зашагал среди кружащих снежных хлопьев. Я поспешил за ним.
На нашей ловушке снег не скапливался. Она стояла, излучая золотистое сияние. Внизу темнела лужа, и вода, которая сочилась оттуда, на некотором расстоянии от капкана уже превратилась в лед.
– Думаешь, Ловец Душ узнает, когда этот капкан сработает? – спросил я.
– Хорошее пари. Кстати, насчет Гоблина и Одноглазого тоже.
– Да под ними может земля загореться, а эти двое даже не пошевелятся.
– Тем не менее… Тс-с-с! Там кто-то есть. Иди вон туда.
Он двинулся в другом направлении, огибая круг. Зачем мне все это, думал я, крадясь по глубокому снегу, зажав в руках меч. Я столкнулся с Вороном.
– Видел что-нибудь? Он вглядывался в темноту.
– Кто-то тут был.
Он втягивал носом воздух, медленно поворачивая голову направо и налево.
Быстро пробежав дюжину шагов, он присел.
Ворон оказался прав. След был свежий. Этот человек, кажется, торопился.
Я уставился на следы.
– Мне это не нравится, Ворон, – отметины на снегу показывали, что человек приволакивал правую ногу. – Хромой.
– Но это не наверняка.
– А кто еще? Где Элмо?
Мы вернулись к капкану и стали нетерпеливо ждать Элмо. Ворон вышагивал туда и сюда. Он что-то бормотал. Я не помню еще его таким нерешительным.
– Хромой – это не Ловец Душ, – только и сказал он.
Действительно, Ловец Душ – почти человек. А Хромой – тип, который получает удовольствие, мучая детей.
На площади послышался скрип плохо смазанных колес. Появился Элмо с фургоном. Он подъехал к нам и спрыгнул.
– Черт, где ты был? – от страха и усталости я разозлился еще больше.
– Понадобилось время, чтобы откопать конюха и запрячь лошадей. А в чем дело? Что случилось?
– Здесь был Хромой.
– А, черт. Он…
– Давайте шевелиться, – бросил Ворон, – пока он не вернулся.
Он поставил голову на камень. Золотистое свечение подмигнуло и исчезло.
На камне и голове начали собираться снежные хлопья.
– Давайте, – задыхаясь произнес Элмо. – У нас мало времени.
Я схватил мешок и взвалил его на повозку. Предусмотрительный Элмо разложил на дне фургона подстилку, чтобы монеты не высыпались через щели в полу.
Ворон сказал мне сгребать все, что вываливается из мешков. – Элмо, освободи один мешок и дай его Костоправу. Они начали загружать фургон. Я ползал, подбирая вывалившиеся монеты.
– Минута прошла, – сказал Ворон. Половина груза уже была в фургоне.
– Слишком много высыпается, – пожаловался я.
– Бросим, если придется.
– А что мы будем с этим делать? Как это спрятать?
– В сене, на конюшне, – ответил Ворон. – Пока. Потом сделаем в фургоне двойное дно. Прошло две минуты.
– А как же следы от фургона? – спросил Элмо. – Он придет по ним прямо в конюшню.
– А какое ему вообще дело? – вслух удивился я.
Ворон не обратил на меня внимания.
– Ты не уничтожил их, когда ехал сюда? – спросил он Элмо.
– Не подумал об этом.
– Черт!
Все мешки погружены. Элмо и Ворон помогли мне собрать то, что вывалилось.
– Три минуты, – сказал Ворон. – Тихо! – он прислушался.
– Ловца Душ здесь еще быть не может, так? Нет. Опять Хромой. Вперед.
Ты поведешь фургон, Элмо.