Я поймал его пристальный взгляд. В его глазах опять был лед.
– Я не хочу показаться трусом, – тихо сказал Одноглазый, – но почему бы нам не смотаться наконец отсюда?
– Мысль неплоха, – сказал Элмо и двинул вперед, реализуя ее.
– Давайте, шевелитесь! – прикрикнул Капитан. Он взял Ворона за руку.
Я потащился следом.
– Я улажу свои дела до заката, – сказал Ворон. Капитан посмотрел назад.
– Да-а, – это было все, что он сказал. И я думал так же. Но мы выйдем из Опала без него.
В эту ночь Капитан получил несколько отвратительных посланий.
– Эти трое, должно быть, только часть компании, – больше он ничего не сказал.
– У них были эмблемы Хромого, – сказал я, – и вообще, в чем тут дело? Кто он такой, этот Ворон?
– Тот, кто не поладил с Хромым. С кем поступили нехорошо и оставили умирать.
– А о женщине он что-нибудь рассказывал? Капитан пожал плечами. Я понял это как нет.
– Бьюсь об заклад, она была его женой. Может, она предала его.
Такого рода вещи общеупотребимы здесь. Конспирация, наемные убийцы и открытые грабежи. Все прелести упадка и морального разложения. Леди ничью активность не подавляет полностью. Наверное, эти игры ее забавляют.
Продвигаясь на север, мы приближались к центру империи. С каждым днем все, что мы видели вокруг, становилось более суровым. Поселения были все более мрачными, угрюмыми и замкнутыми. Там просто не было веселых земель.
Даже несмотря на время года.
И вот наступил день, когда мы подошли к самому сердцу империи, Башне Амулет. Ее построила Леди после своего воскрешения. Нас сопровождали сурового вида кавалеристы. Мы были от Башни не ближе, чем в трех милях. Но даже отсюда ее силуэт маячил над горизонтом. Это был массивный куб из темного камня по крайней мере в пятьсот футов высотой.
Я рассматривал ее весь день. Какова наша хозяйка? Увижу ли я ее когда-нибудь? Она меня заинтриговала. В тот вечер я попытался охарактеризовать ее, взяв листок бумаги. Но все это вылилось лишь в романтическую фантазию.
На следующий день мы неожиданно столкнулись с всадником, который скакал в южном направлении в поисках нашей Гвардии. Он имел бледный вид. Судя по эмблеме, он был сторонник Хромого. Наш авангард привел его к Лейтенанту.
– Вы, ребята, черт подери, неплохо проводите здесь время, а? Вы нужны в Форсберге. Кончайте ваши дерьмовые прогулки.
Лейтенант – спокойный человек, привыкший, что люди с уважением относятся к его званию и положению. Он был так поражен, что не произнес ни слова. Поведение курьера стало еще более оскорбительным. Тогда Лейтенант спросил:
– Какое у тебя звание?
– Капрал. Личный курьер Хромого. Приятель, ты бы лучше потащился, куда тебе сказали. Он ведь не оставит этого просто так.
Лейтенант – ярый сторонник дисциплины. В этом он подражает Капитану.
Но он, к тому же, очень рассудительный парень.
– Сержант! окликнул он Элмо. – Ты мне нужен.
Он разозлился. Обычно только Капитан называет Элмо сержантом.
Элмо ехал рядом с Капитаном. Он вышел из колонны. Капитан последовал за ним.
– Сэр? – спросил Элмо.
– Вбейте немного уважения в этого человека.
– Да, сэр. Сапожник, Масляный, ко мне.
– Я думаю, двадцати ударов будет достаточно.
– Так точно, двадцать ударов, сэр.
– Какого черта вы тут себе позволяете? Да ни один вонючий наемник не сделает…
– Лейтенант, я думаю, это требует еще десяти ударов хлыстом, – сказал Капитан.
– Да, сэр. Элмо!
– Так точно, тридцать, сэр, – и он стащил курьера с седла.
Масляный и Сапожник подобрали его и сорвали с него рубашку.
Элмо принялся потчевать курьера лейтенантским хлыстом для верховой езды. Он не очень усердствовал. В нем не было особой злобы. Просто небольшое послание тем, кто считал Черную Гвардию людьми второго сорта.