— Старик, ты тоже живешь у моря?
— Да.
— Если хочешь, я могу дать тебе хорошо оплачиваемую работу, чтобы ты не перебивался случайными заработками, занимаясь морским извозом. Как ты на это смотришь?
— Ну и какую работу ты можешь мне предложить?
— Я собираюсь неподалеку отсюда на собственные деньги строить большой дом отдыха. Уже и его проект готов… — заговорив о строительстве, Аннов, похоже, вспомнил что-то неприятное, связанное с ним, и тон его речи изменился. Стал грубым и недовольным. — Мы должны были немного раньше приступить к работам, да вмешалась кучка баламутов. Но ничего, вот наступит осень, побережье опустеет, и мы заново возьмемся за дело. С кем надо, уже встретились, кого надо, подкупили…
Неожиданно начал разматываться клубок последних событий, и это подогрело любопытство Хасара. Ему давно уже хотелось как можно больше узнать об этом строительстве.
Разве не эта стройка еще раз вторглась в его жизнь и еще больше замутила ее, не она ли отправила на тот свет его старого друга?
Хасар понял: вот он, момент истины, сейчас он узнает все, о чем не знал прежде. Ему хотелось как можно больше узнать обо всем этом, и он с трудом сдерживался, чтобы не выдать себя.
— Ты говоришь не о той спорной земле, из-за которой люди вышли на улицу и митинговали на площади перед хякимликом? — чтобы не выдать свою осведомленность, Хасар делал вид, что толком ничего не знает о случившемся, сам же внимательно слушал Аннова и поддакивал ему.
Было видно, как задело Аннова упоминание о мятеже.
Он забеспокоился, тон его стал враждебным:
— Оказывается, и ты об этом слышал, старик. Да, нашлась парочка смутьянов. Остальные же оказались обманом втянутыми в эту смуту. Очень это разозлило хякима города… А он ведь наш земляк, класса на три-четыре младше нас учился. Умный мужик, ему еще расти да расти. Если хочешь знать, в итоге все участники той выходки получили по шапке. Одного до смерти забили прямо возле дома, другой удрал из города и где-то скрывается… — Когда рассказ дошел до этого места, Хасар понял, что речь идет о нем. — Но за ним устроили погоню, а как же, он думает, пойдет против хякима и останется безнаказанным? Ему, видите ли, демократия нужна. Ничего, скоро ему покажут, что такое демократия… Вполне возможно, что их подстрекают иностранные провокаторы. Вот пусть только подтвердится это, его маму поставят лицом к стенке.
Чем больше Аннов говорил о Хасаре, тем больше возбуждался, он кипел и не скрывал своей ненависти.
— Наверно, он и с иностранцами имеет связи. Он ведь большую часть жизни провел за границей. Когда он работал в Германии, поддерживал тесные связи с немецкими офицерами и даже дружил с их семьями, сейчас об этом и его бывшая жена говорит. Думаю, он один из тех, кто продает им свою страну…
Аннов сделал передышку, вспомнил, что уже спрашивал этого человека, местный ли он, и снова вернулся к началу разговора.
— Вполне возможно, что и ты с ним знаком. Зовут его Хасар, лет ему пятьдесят пять — шестьдесят. Его могут знать как доктора Хасара.
Вместо ответа Хасар молча сглотнул слюну. Он поперхнулся и стал откашливаться, как будто в глотке у него что-то застряло.
Аннов протянул ему наполовину опустошенную бутылку пива.
— На, выпей!
— Да пройдет, — вежливо отказался Хасар, но кашель не проходил, и он вынужден был глотнуть пива из бутылки Аннова.
— Вроде бы я слышал это имя, — он старался отвечать спокойно, чтобы Аннов ни в чем не мог заподозрить его, но главное, он хотел узнать о дальнейших действиях и намерениях Аннова.
— Да он глупец, всю жизнь проработавший на государство и живший на одну зарплату, — еще больше оживился он.
— Гмм…
— Он мстит мне.
— За что?
— За свою жену… Смотри, как все вышло. Я был влюблен в его жену, когда она еще девчонкой была. Но она была дочерью состоятельных родителей и ни во что меня не ставила. Верно говорят: женщина гонится за именем, мужчина — за ляжками.
Во время учебы в Ленинграде она повстречала этого самого Хасара и полюбила его. Да и разве Дунья упустила бы парня, который учился в таком престижном вузе, да еще если его ждало блестящее будущее? Она там же опутала его своими юбками…
Рассказывая о своем положении, Аннов говорил возбужденно и с каждым словом наэлектризовывался все больше. Ему было приятно показать этому лодочнику, что он не простой обыватель, а весьма состоятельный человек.
— Во времена СССР они жили хорошо, но после обретения независимости счастье улыбнулось и нам. Теперь многие из тех, кто прежде меня и за человека-то не считал, мне же и служат. И не просто служат, а всячески стараются угодить.
Вижу я как-то, эта женщина, которая когда-то презирала меня, сидит без работы, семья уже не имеет прежнего достатка, к которому она привыкла. Люди, привыкшие жить хорошо, с трудом переносят нужду. Женщина без настроения, она недовольна своим положением, ей хочется возврата к прежней благополучной жизни. И вот в такой момент она повстречала меня. Я взял ее к себе на работу.
Женщина, воротившая от меня нос, теперь не знает, как угодить мне. Да и кому нужен пропахший вонючими лекарствами доктор, когда есть такие люди с достатком, как я? Она и сама экономист, неглупа. Позже, когда мы создавали с ней совместную компанию "Аннов-Дунья", она немаловажную роль сыграла. Умом своим и преданностью мне сумела защитить интересы нашей компании.
И теперь наша компания набирает обороты…
Аннов наслаждался своим красноречием. Не ведая о том, кому все это рассказывает, он не догадывался и о нависшей над ним опасности.
Хасару стоило больших трудов не выдать себя, он очень хотел дослушать Аннова до конца. Слушал его внимательно, как слушает врач тяжелобольного человека, и чем больше слушал своего собеседника, тем больше ужасался. Аннов видел, как порой сверкали глаза на его заросшем бородой лице, но не придавал этому значения.
Аннову было приятно болтать, попивая пивко да покуривая сигаретку, он получал от своей болтовни мстительное удовольствие. И столько всего он порассказал Хасару, о чем тот и понятия не имел…
Если бы не эта случайная встреча, он, возможно, так и не узнал бы многого о Дунье. А Аннов раз за разом возвращался к теме строительства пансионата на побережье Каспия.
— Совсем скоро мы начнем уже строиться…
Хасар понял, что сейчас самый удобный случай, чтобы уточнить еще один момент, который не давал ему покоя:
— Значит, это ты убил старика, который выступил зачинщиком мятежа перед хякимликом?
— А то кто же? Вон сколько вокруг крутых парней, заплати им хорошо, и они матери родной башку снесут…
Хасар задрожал, лицо обдало жаром. Больше он ничего не захотел слушать, ему и так все стало ясно.
Тем временем женщина, ждавшая возвращения Аннова в другом конце лодки, подала голос:
— Ты что, не собираешься возвращаться на свое место? Или ты забыл, что прибыл сюда не один?
Недовольный тем, что его перебили, Аннов огрызнулся:
— Подожди ты, сейчас приду. Не люблю я, когда бабы вмешиваются в мужской разговор. Но все равно иногда их и любить приходится… — Аннов не договорил до конца, самодовольно и многозначительно улыбнулся.
Потом повернулся к женщине и стал тыкать в ее сторону указательным пальцем, будто тыча в ее грудь: — Вот и эта голубка — невестка того самого Хасара, вдова его погибшего сына. Она мне тоже недешево обошлась… Вначале его жену, а теперь невестку…
Все внутри Хасара вспыхнуло, в глазах потемнело.
Перед глазами будто из тумана появился образ сына Арслана, которого он ни на минуту не забывал. Он был печален и на отца смотрел с упреком…
Хасару стало стыдно…
Была лунная светлая ночь, но Аннов, увлекшись своим рассказом, не заметил, как переменился в лице его собеседник. Хасар перебил его и неожиданно спросил Аннова:
— А ты узнал бы этого самого Хасара, если бы увидел? — голос его был требовательный.
Он сам заставлял Аннова говорить, потому что хотел больше узнать, но сейчас понял, что больше нет смысла скрывать свое истинное лицо. Злость, вспыхнувшая в его душе, приобрела разрушительную силу, и он потерял самообладание. Не дожидаясь ответа, своими сильными руками мертвой хваткой вцепился в голые плечи Аннова и развернул его лицом к себе.
— Ах ты, мерзавец! Вот он я — Хасар! Тебе мало было, что ты разрушил мою семью, убил старика? Тебе этого показалось мало, и ты взялся за мою невестку?..
Перепугавшись до смерти от неожиданности, Аннов молчал, словно в рот воды набрал.
Бутылка выпала из его рук и с плеском ударилась о воду. От страха Аннов мгновенно протрезвел и постарался взять себя в руки. Он понял, что надо защищаться. Он стал дергаться, пытаясь вырваться из цепких рук Хасара.
Сидевшая в передней части лодки полураздетая молодая женщина, узнав, что лодочник оказался ее собственным свекром, испуганно ойкнула, с криками "Вай, несчастная, опозорилась!" — вскочила с места, закрыла лицо руками и с воем рухнула вниз в лодку. Ее плач огласил ночную тишину.