… Напившись до потери пульса, в пьяном угаре они решили ехать в столицу, чтобы отомстить обманувшему их взяточнику. И поехали… кучка безмозглых идиотов…
— Неужели же в полку не нашлось никого, кто мог приструнить их, остановить?!
— Так сами эти офицеры и должны были следить за порядком. Если какое-то дело начиналось с грязи, подлости, оно и дальше пойдет таким же грязным путем. Большинство офицеров, берущих взятки, и в институт попали благодаря подношению, через знакомых, дав взятку. Короче, поднялся невообразимый шум, он вылился в скандал.
— А при чем тут ты, или среди них был кто-то из твоих родственников?
— Нет, родственников никаких не было, но ведь эти части были вверены мне. Вы-то ведь знаете, в советское время за такие дела снимали командиров. Командиров роты, полка, дивизии сразу же освободили от занимаемых должностей. Начальника Генштаба и меня лишили генеральского звания. Начальник штаба был человек умный, знающий, свое полковничье звание он еще в советское время получил. Все очень жалели о его отставке. Где нам теперь взять такого закаленного толкового офицера, прошедшего всю афганскую войну?
— А с ним что сделали? Куда его отправили? — поинтересовался Хасар, видя, как его друг переживает не о своем собственном падении, а о судьбе начальника Генштаба.
— Его направили командиром в тот полк, где все это случилось. А меня сняли с работы и несколько месяцев таскали по прокуратурам. И вот теперь отправили сюда, чтобы я соленой водички похлебал… Да ты хоть тысячу раз проверяй, все равно не найдешь ничего, за что можно было бы наказать этих людей!
Хасар понаслышке знал, что в какой-то войсковой части произошла смута, но и подумать не мог, что одним концом она ударит по его другу. Этого он, конечно, не знал.
Рассказ друга расстроил Хасара.
— Не переживай так сильно, жизнь все расставит по своим местам, ты человек честный и можешь гордиться этим, — Хасар старался найти для своего друга слова утешения, поддержать его. Хасар и в самом деле был расстроен тем, что такие нужные сейчас люди, как Серкяев, как начальник Генштаба оказались за бортом. Друзья еще долго сидели за столом, поднимали тосты, курили, разговаривали.
За окном виднелось холодное серое море, а во дворе Дома отдыха молодые кусты можжевельника, которым было по десять-пятнадцать лет, были от макушки до земли укрыты толстым снежным покрывалом. Сейчас они были похожи на выстроенные друг за другом белые туркменские кибитки.
Сквозь окно морские волны были хорошо видны, но за двойными стеклами не было слышно морского прибоя. Но если шум и доносился, то был глухим, далеким.
Прощаясь в конце дня, полковник Серкяев изъявил желание видеть своего друга как можно чаще:
— Хасар Мамметханович, здесь вакантно место одного из врачей, может, вы ко мне на работу перейдете?
Хасар не знал, как реагировать на неожиданное предложение, растерялся.
— Поживем, увидим. Да я уже и привык к своей новой работе. С людьми у меня нормальные отношения. И потом, там никто не командует тобой, не требует: "Затяни ремень, носи фуражку на два пальца выше бровей!" — вежливо отказался Хасар, отложив решение вопроса до лучших времен.
Пообещав иногда встречаться, друзья распрощались.
* * *
Хасар ехал домой на небольшой скорости по дороге с подтаявшим снегом, все еще находясь под впечатлением от встречи со старым другом. Его потрясла история, рассказанная опальным генералом.
Его, хорошо знающего положение в войсках, больше всего расстроило то, что национальная армия, так нуждающаяся в толковых офицерах, осталась без генерала с высшим командным образованием. Хасару показалось, что судьба Серкяева в чем-то схожа с его собственной судьбой, что случившееся с ними имеет много общего.
В машине стало душновато, трудно дышать, и Хасар немного опустил стекло со своей стороны. С улицы в теплый салон машины со свистом ворвался поток холодного воздуха, ударил Хасара по лицу, непокрытой голове, проник в расстегнутый ворот, заставил поежиться от холода.
Воздух был пропитан запахом холодного моря, смешанным с запахом снега.
Хасару захотелось остановить машину и немного походить, чтобы размять ноги, а заодно вспомнить снега, которые ему доводилось видеть в своей прошлой жизни.
Он остановил машину на обочине дороги, надел шапку, обмотал шею длинным шерстяным шарфом и вышел наружу.
Его окружал дивный пейзаж, все вокруг было укрыто снежным покрывалом. Отсюда просматривался кусочек моря, тянущийся на северо-запад, в такую погоду он кажется миражом. Хасар поднялся на небольшой холм у дороги и осмотрелся по сторонам. В этом году зима здесь снежная, она как будто догнала его из Европы, где такие зимы длятся по нескольку месяцев. Он удивленно рассматривал снег, как будто видел его впервые в жизни. Ему вспомнилось несколько эпизодов со снегом.
… Каждый раз, когда на землю ложился снег, мать связывала его с чем-то светлым, хорошим. Пусть ненадолго, но снежный покров обновлял облик земли, и мир как будто заново рождался.
На берегу построено много новых домов, они соседствуют со старыми дачными домиками и разительно отличаются от них. В сторонке уже начали подниматься корпуса новых домов отдыха, они и вовсе меняли картину побережья, делали его более нарядным. Повернув голову в сторону Красноводска, Хасар отметил, как красив приморский город, одетый в белоснежный наряд.
Хасар почувствовал, что у него начали мерзнуть ноги, но он еще долго стоял на холме, никак не мог оторваться от этого дивного видения. Он поднял воротник пальто, нахлобучил шапку на лоб и уши, замерзшими ладонями прошелся по лицу, словно что-то снимая с него, несколько раз погладил его. Он чувствовал, как красота окружающей природы бальзамом ложится на его израненную душу, вдохновляет его, возвращает к жизни.
Зимой не очень-то постоишь на воздухе! Когда Хасар собрался продолжить путь, уже начали сгущаться сумерки.
Ночь есть ночь, даже снег не в состоянии превратить ее в светлый день.
От друга Хасар вернулся домой уже ночью.
* * *
Освободившись от рабочих дел довольно поздно, Тоты решила проведать родителей. Утром она звонила к ним, справлялась о состоянии отца, а сейчас поняла, что должна увидеть его своими глазами, иначе не сможет успокоиться.
До недавних пор отец, несмотря на возраст, чувствовал себя вполне прилично. Тоты хорошо знала о состоянии здоровья своих стариков, она сама постоянно наблюдала за ними, держала их здоровье под своим контролем.
Ее очень удивило, что отец, находясь в городском доме, из-за сердечного приступа вынужден был вызвать "скорую".
Удивилась, потому что недавняя кардиограмма показала, что сердце старика достаточно крепко и в состоянии справиться с возрастными изменениями. Надо ведь, первым же и сдало это здоровое сердце!
Тоты предположила, что приступ мог быть спровоцирован какими-то внешними обстоятельствами, и связала их со своим старшим братом. Жизнь ее брата пошла наперекос, она не была безоблачной. Он учился на судового инженера в России, там же познакомился со своей будущей женой. В один из приездов привез с собой татарку и представил ее родным как свою жену. Пока он работал инженером в Красноводском морского порту, они жили хорошо, но когда дети подросли, а большая страна начала раскачиваться и трещать по швам, отношения между супругами испортились.
Она отправила на учебу в Россию сначала сына, а затем и дочь, якобы поближе к своей матери и сестре, а потом и сама отправилась вслед за ними, объяснив это желанием проведать детей. И вот уже почти три года не давала о себе знать.
Брат, как многие мужчины в его положении, не вынес такого обмана, начал прикладываться к бутылке, постепенно она ему заменила всех друзей. Он и прежде не был аскетом, любил выпить, но после того, как родные покинули его, он полностью отдался во власть "зеленого змия". Сам того не замечая, пристрастился к алкоголю. Как следствие, потерял прекрасную работу, теперь он перебивался случайными заработками — ремонтировал чужие машины, и опускался все ниже и ниже.
Конечно, родители не могли спокойно смотреть, как гибнет их ребенок, это была их самая большая боль и беда, которая ни на минуту не оставляла несчастных стариков в покое. Как тут сердцу не заболеть?!
В тот день, когда у старика случился сердечный приступ и ему вызывали "скорую", сын приходил к родителям, чтобы получить свой пай от их пенсий и купить себе выпивку. Отец не выдержал переживаний, схватился за сердце.
Тогда Тоты, вернувшись из командировки, уложила отца в больницу и продержала там две недели. А после лечения отвезла родителей на дачу у моря. Далековато, конечно, зато там старикам будет спокойно.