И большинство, признав несомненное его превосходство, пускались наутек. Больше он их не видел. Встречались и такие, что, заслышав его грозный храп, тут же сдавали позиции и уклонялись от схватки. Лишь первый его бой можно назвать настоящим. Тогда еще находились в окружении такие, которые пытались оспорить его превосходство. Тот, первый, так и остался навсегда искалеченным. Больше из табуна никто не выделялся. Дальше приходили только чужаки.
Как бы там ни было, схватки велись по всем правилам, и побеждал он потому, что был сильнее. Но как оценить поведение Серого? Убегает, в бой не вступает. И все-таки приходит опять и опять!.. Пожалуй, то была не трусость, а мудрость. Довести неприятеля до бешенства, а затем воспользоваться, когда он потеряет над собой контроль. Но Чабдар, к сожалению, не мог сделать этого вывода. Он лишь чувствовал, что на сей раз перед ним соперник достойный.
Тем более ему не терпелось скорее схватиться с ним.
III
Туча весь вечер и всю ночь висевшая над Бадхызом и, набухшая до предела, наконец, пролилась через край. Грохот грозы, секущие струи дождя, ударявшие о землю, создавали иллюзию скачущего косяка лошадей. Вот он затих, переводя дыхание и нервно переступая сотнями копыт, но вот сорвался с места и — галопом по долине, по холмам, по солончикам…
Рассвет земля встретила живительной свежестью и пронзительной синевой, исходящей от умытой зелени.
Капельки дождевой пыли, повисшие на травинках, сверкали, переливались, как россыпь драгоценных камней, брошенных на зеленый ковер. Укрывшиеся от непогоды букашки вновь карабкались по стеблям и листьям, радуясь солнечному теплу.
Когда в очередной раз появился Серый, табун почти забыл о нем и мирно, во главе с Чабдаром, пощипывал поднявшуюся после дождя в рост траву. Кобылы разбрелись по всей долине, жеребята носились от одной группы лошадей к другой. Наиболее смелые забегали даже на солончаки. Своей резвостью они напоминали стремительно и беспорядочно взмывающих тут и там ласточек.
Почуяв намерение Серого, Чабдар торжествующе заржал и ринулся по склону вниз…
Они стремились навстречу друг другу, как по предначертанию рока. Если бы сейчас разверзлась земля, это бы их не остановило. Так велико было желание обоих разрешить наконец-то этот спор.
Храп, тяжелое дыхание, удары копыт о землю и оба противника на время отодвинули в сторону тишину. Двое схлеснулись в поединке не только на виду у холмов, но и у настороженного табуна. Это была извечная борьба за лидерство, за право повелевать.
Казалось Чабдар вот-вот накажет пришельца за наглость, но тот каждый раз отбивал атаку, каким-то образом избегая копыт вожака. И здесь он применял свою тактику уклонения. Отскакивал в сторону, затем, переждав и вызвав тем самым ярость Чабдара, снова кидался в бой.
В очередном столкновении Серый сильным ударом головы выбил из ноздрей Чабдара струйку алой крови.
Ударяясь о землю, капли сливались с морем тюльпанов, устилавших окресные холмы. Бой продолжался, тюльпанное море полнилось, а Чабдар, тем временем, слабел. Он дрожал всем телом. Впервые в жизни ноги не повиновались ему. Неужели так страшен был этот удар Серого? Нет, рано еще сдаваться! Собрав все силы, Чабдар двинулся на соперника. Но что-то неуверенное было в его движении, сломленное. И поняв это, и обрадовавшись близкой победе, Серый с новой яростью кинулся вперед.
Его удар со всего маху в грудь, потряс Чабдара. Несколько секунд лежал он на земле, не двигаясь, лишь судорожно вздрагивая боками.
Старая кобылица, стоявшая впереди табуна, казалось, сейчас заговорит, — так выразительны были ее глаза. Да, она знала его молодым и сильным, она была свидетельницей его многочисленных триумфов. Да, он ей нравился. Он был настоящим вожаком, но сейчас…
Это был его конец. Растоптано достоинство.
Не может он больше предводительствовать табуном…
Пренебрежительные взгляды молодых маток, влажный блеск глаз жалеющей его старой лошади, любопытствующие взоры жеребят подняли и поставили Чабдара на ноги. А ноги предательски дрожали. И все же у него достало сил повернуться и поскакать прочь. Серый вошел в табун. В сторону Чабдара никто не смотрел. И лишь гнедой жеребенок, любивший поиграть с вожаком, кинулся за ним вслед. Сухие щетинки прошлогоднего травостоя кололи его нежное брюшко. Он вскидывался и прыгал дальше.
Когда, раздувая от быстрого хода тонкие розовые ноздри, он взбежал на вершину холма, то его глазам предстала неожиданная картина: Чабдар, не владея больше своим телом, катился вниз по крутому, почти отвесному склону.
Жеребенок содрогнулся и в ужасе попятился. Потом как бы оценивая ситуацию, посмотрел на табун, потом на темнеющее внизу бездыханное тело, и заржал.
Светило солнце. Разделившись, как всегда на группки, щипал свежую траву табун. И тревожно неслось над равниной, над холмами и солончаком жалобно-тоскливое ржание гнедого жеребенка.
Жеребенок плакал…
Несколько слов из биографии писателя Агагельды Алланазарова
Агагельды Алланазаров родился в 1948 году в селе Марчак Тахта-Базарского района. После окончания 8 классов поступил в Марыйское педучилище. Год работал учителем в школе № 6 г. Мары. С 1969–1971 гг. служил в десантных войсках. После службы в 1971 году поступил в Московский литературный институт, окончил его в 1976 году. Всю жизнь посвятил книгоизданию и пропаганде печатной продукции, вместе с тем являясь творческой личностью, автором многих книг. Работал на разных должностях в издательстве «Туркменистан», возглавлял это же издательство. Был директором Бюро пропаганды СП Туркменистана, заместителем председателя Комитета по печати при кабинете Министров Туркменистана, являясь и директором издательства «Туркменистан». С 2001 года назначен директором Государственной книжной палаты Туркменистана. В настоящее время работает в системе Туркменской государственной издательской службы.
Агагельды Алланазаров увлекся литературой в школьные годы: уже тогда была издана его первая книга для детей — стихи и рассказы. Он пришел в литературу, как поэт. Первая повесть была издана в журнале «Совет эдибияты» № 9, 1975 г., когда он был еще студентом Московского литературного института.
Его своеобразные стихи 80-х годов обратили на себя внимание известных писателей и большой читательской аудитории. На туркменском и русском языках были выпущены такие произведения как «Дом солнца», «Три веселых капитана», «Пишу «А», «Собака, которая летала однажды», «Сказки», «Веселая азбука», «Играй, моя дудочка», «Выше, чем гора», «Догоняю ветер», «Вам такое и не снилось» и др.
Его повесть «Семь зерен» была высоко оценена известными писателями.
В различные годы издавались такие прозаические произведения как «Поклажа для инера», «Семь зерен», «Путешествие к себе и в даль» и др.
По повестям писателя Аг. Алланазарова сняты два полнометражных художественных фильма: «Прощай, мой парфянин» (повесть «Семь зерен»), «Дестан» (повесть «Разбитые версты»).
Его пьесы ставятся театрами. Пьеса «День рождения лиса» последние 20 лет ставятся Дашогузким, Марыйским театрами и за рубежом.
Произведения туркменского писателя ярки, самобытны, любимы читателями. Многие из них переводились на другие языки.
Примечания
1
Мяхек даш — ценный камень.
2
Бушлук — сообщение радостной вести.
3
Мугаллым — учитель.
4
Герои повести Чингиза Айтматова "Джамиля".
5
Табыт — погребальные носилки.
6
Энеси — мать сына.
7
Еген — племянник.
8
Ёлдаш мугаллым — товарищ учитель.
9
Гелин — молодая женщина, невестка.
10
Косе — герой героического эпоса «Гёроглы».
11
Сары — желтый, смуглый.
12
Гуджум — Большое тенистое дерево.
Комментарии
1
Dünya — не путать с русским именем Дуня.
2
Городская администрация.
3
46-й квартал.
4
Аваза.
5
Хяким — мэр города.