Все детали истории с колье обсуждались на суде. Главную улику – ожерелье найти так и не удалось, скорее всего, его распилили, продав драгоценные камни по одному. Кардинала пожалели, назначив легкое наказание – ссылку в дальний приход. Единственной обвиняемой признали графиню де Ламотт, которую слугам Фемиды удалось разыскать и арестовать. Женщина упорно не признавала своей вины и повторяла, что ее грубо оклеветали. Жанна понимала, что если не назовет реальных организаторов авантюры, сумеет спасти себе жизнь. И оказалась права. Хоть ее прилюдно высекли, а на плече выжгли букву «V», из тюрьмы она через какое-то время счастливым образом сбежала в Англию. И процесс повернулся своим острием в обратную сторону. Случилось то, что ослепленная гневом Антуанетта не могла предвидеть – суд, разбираясь в истории с мошенничеством, заинтересовался жизнью самой королевы. А в особенности тем, сколько она тратит на шитье платьев и изготовление украшений, во сколько обходятся казне ее шляпки и туфельки, а еще, сколько потребовалось денег на строительство игрушечной фермы, театра, нового парка с искусственной речкой и гротом. Слушатели в зале возмущенно ахали, газеты печатали новости с процесса на первых полосах, которые украшались цифрами с шестью нулями. Так в умах парижан сформировался образ королевы (про короля на время даже забыли), которая без удержу транжирит государственные средства, развлекаясь и наряжаясь.
К сожалению, Антуанетта, поглощенная поиском истины в истории с колье, случившейся резкой смены настроений по отношению к себе не заметила. Мало того, уговорила мужа, и в дни, когда шел процесс, поставила в Малом Трианоне «Севильского цирюльника». Подобный бездумный поступок стал еще одним поводом для появления огромного количества памфлетов, открыто глумящихся над ней. По мнению соплеменников, помыкающая безвольным монархом, тратящая огромные средства на развлечения королева превратилась во врага нации.
Антуанетта стремительно летела в пропасть.
– Она попала в западню, – поздравляли друг друга с победой тетушки. – Оттуда нет пути назад.
– Прислушайтесь, Ксавье, – сказала соучастнику заговора графиня де Ноай. – В двери парижан настойчиво стучит революция.
Глава 23
Тетя Маргарита настойчиво постучала в дверь кабинета. И молча стала разливать суп. Профессор вышел из своего бункера и уселся на табурет. Тетя Маргарита пододвинула брату тарелку.
– Маргарита, – хлопнул кулаком по столу Сергей Петрович. – Ты же не маленький ребенок. Что за блажь не разговаривать со мной. Мы теперь здесь только вдвоем. И если все время молчать, разучимся говорить. Когда приедут Аня с Сашкой, не сможем даже с ними поздороваться.
– Не смешно, – буркнула тетя Маргарита и уткнулась в свою тарелку.
– Ну, хорошо, как не жаль мне тратить время на пустяки, я готов еще раз объяснить свою позицию, – вздохнул побежденный профессор.– Но уверен, ты, в конце концов, согласишься с моими доводами.
– Согласиться с тем, что нашей Антуанетте отрубят голову?
– Она вовсе не наша, – покачал головой профессор. – Не забывай, она – ключевая фигура в мировой истории. И вырвать ее из временного контекста мы не можем. Мир рухнет, как ты не понимаешь!
– Девочка жила в нашем доме четыре года. Я занималась с ней французским языком.
– Ты удивляешь меня, Маргарита. Тебе, как никому другому известна французская история. Вот и рассказала бы Антуанетте. И тем самым оградила ее от ошибок.
– Я пыталась, покупала книги, – грустно посмотрела на брата Маргарита. – Помнишь, водила ее на спектакль «Королевские игры» про печальную участь Анны Болейн. Но разве в состоянии несмышленый подросток оценить сложность мировых событий. Он уверен, что впереди его ждет только прекрасное будущее. А девочка попала в эпоху революционного безумия!
– В истории нашей страны тоже много безумных лет, но такова судьба человечества, – Сергей Петрович стал нервно ходить по кухне. – История имеет свою логику. Есть разные формы общественного существования. Самые простые – когда человеку доказать свою правоту проще, убив другого. И более сложные – когда человек доказывает свою правоту, слушая и признавая мнение другого. И человечество, согласно законам эволюции, движется от диких форм существования к цивилизованным. Не пройдя этап революционного безумия, невозможно подняться на более высокую ступень развития общества. И если вдруг кто-то пытался сломать подобную логику, мир погружался в хаос… Ну что я тебе обязан лекцию по философии читать? – в сердцах возмутился профессор.
– Сергей, – тетя Маргарита не собиралась сдаваться. – Оставь в стороне историю и всё человечество. Они как-нибудь без нас разберутся. Мы говорим только об одной конкретной личности – о нашей Антуанетте. Да, именно нашей, не спорь! Мы несем за нее ответственность, и прежде всего – ты.
– Я? В чем ты меня обвиняешь? В том, что по ошибке девочка из прошлого попала в наш дом? Всего лишь случайность. Мы довольно быстро все исправили. Через четыре года вернули ее во временной контекст.
– Но если бы ты не играл со временем, ничего бы не произошло.
– Я не играю со временем. Я лишь доказал правоту Эйнштейна.
– … и вмешался в историю. Разве то, что Антуанетта оказалась у нас, не есть прямое вмешательство, о недопустимости которого ты только что говорил? Вот ты сам себе и противоречишь. Случайно, значит, можно, а спасая человека, нельзя. Такова твоя логика?
Профессор насупился. Спор ему не нравился. Что здесь непонятного? Мы не можем рассуждать: что случилось бы, например, если бы Гитлер не забросил профессию художника, добился на творческом поприще успеха и не увлекся политикой, а Ленин простыл и не поехал в запломбированном вагоне в Россию. История не имеет сослагательного наклонения, не имеет вариативности. Случается то, что должно случиться. И даже если ты создал машину времени, ты не можешь вмешиваться в процесс эволюции. Существует ответственность ученого перед Вселенной, он не имеет права превращаться в монстра-разрушителя.
Хотя, конечно, Сергей Петрович в глубине души сочувствовал Туанетте и, запираясь в кабинете, пытался придумать какой-нибудь приемлемый вариант решения проблемы. И однажды позвонил в Москву Андрею, попросив его приехать на дачу как-нибудь одному. Андрей удивился – вроде 8 Марта недавно прошло, до Нового года далеко – сюрпризы женщинам пока готовить рано, но на просьбу откликнулся. Тем более что Аня, отпросившись на работе, уехала на недельку с сыном подышать настоящим морским воздухом, пока школяров распустили на весенние каникулы.
– Права Маргарита, я виноват перед Туанеттой, – признался Андрею профессор. – Мы вмешались в ее жизнь.
– Но мы же вернули ее обратно и исторический контекст не нарушили, – посмотрел Андрей на красную точку на мониторе.
– Что и удручает. Ты ведь знаешь финал, – вздохнул Сергей Петрович.
– Профессор, я знаю вас. Вы не позвали бы меня, если бы хотели лишь поделиться переживаниями. Говорите прямо: вы что-то задумали?
– Есть один способ снять с наших душ груз ответственности, – Сергей Петрович занял свое привычное место у стола. – Переписать начало затянувшейся истории.
– Вы хотите опять бросить меня в воронку?! – вздрогнул Андрей. Хоть и прошло 10 лет после его последней «поездки» в прошлое, когда он по своей инициативе и по просьбе тети Маргариты навестил Туанетту, вспоминать о тех ощущениях и сегодня неприятно. Он проходил через энергетическую воронку уже восемь раз! Сначала расколошматил чей-то прилавок на парижском рынке. Потом вывалился из стены театра, где проходил маскарад. В третий раз навестил Аню в Малом Трианоне, в четвертый – Антуанетту в гроте. Все путешествия нужно умножить на два, потому что давящую пустоту приходилось преодолевать как по дороге в прошлое, так и обратно. И до сих пор Андрей иногда вскакивал по ночам, когда ему снилось, что он плавает в текучем зеркале и не может из него выбраться.
– Я только советуюсь с тобой, – профессор стал протирать запотевшие очки.
– Не тяните: говорите, что предлагаете, – Андрей знал привычку Сергея Петровича: если тот снимал с носа очки, значит, уже принял какое-то решение.
– Я верну тебя в исходную точку, – помолчав, начал профессор, – а ты сделаешь все, чтобы мяч не влетел в окно, Дуська не бегала по столу и Аню не втянула воронка. Согласен?
Андрей задумался. Он явно не готов к такому развитию событий. Да, он очень хотел бы помочь Туанетте, но риск слишком велик. Одно дело отправляться на два столетия назад, и совсем другое – в собственное прошлое. Что произойдет, когда он увидит самого себя?
– Ты боишься аннигиляции? – профессор догадался, о чем думает Андрей. – Нет, нет. Взаимоуничтожение двух идентичных объектов исключено. Я просчитал. У каждого свой энергетический баланс.