– Как вы думаете, нам суждено увидеть ее снова? – мечтательно спросил Людовик.
– Комета прилетает в гости каждые 76 лет, – прикинул в уме Жан. – Значит, я с ней больше, увы, не встречусь. А вам, Ваши Величества, вполне может еще повезти.
– Слышишь, – обнял жену Людовик, – астроном утверждает, что нам еще может повезти…
– … Ну, уж нет, – сжал кулаки человек, который стоял под террасой. Свежим весенним воздухом вышел в столь поздний час подышать и граф Прованский. – Врут астрономы: короли так долго не живут… И королевы тоже.
Ксавье в очередной раз проиграл: мало того, что после позорной истории с рухнувшим гобеленом Антуанетта родственника и видеть не хотела, так еще королева родила мальчика. Все – Людовик ХVII теперь известен. И что теперь делать графу, у которого в жизни только две мечты – Антуанетта и трон?
– Сколько можно терпеть выходки ненавистной иностранки? – между тем продолжали обрабатывать графа тетушки короля, к которым Ксавье по-прежнему ходил оплакивать свои «раны». – Она так и не хочет с нами знаться. Вы обязаны положить безобразию конец.
– Не вижу смысла, что-либо предпринимать бесполезно, – пожимал плечами Ксавье.
– Не сдавайтесь, – наступали старые девы. – У вас все еще есть шанс. Время изменилось. Королевская семья больше не служит образцом подражания для добропорядочных парижан. Про королеву пишут хлесткие памфлеты, их печатают и разбрасывают на рынках, читают на вечеринках… Говорят, среди авторов – Бомарше. Кстати, вы знакомы с ним?
Ксавье задумался. Когда-то давно он видел высокого симпатичного мужчину в салоне тетушек. Дед что-то ворчал по поводу не соответствующего «табели о рангах» посетителе. Но граф Прованский тогда еще ничего не понимал в развлечениях старших.
– Пьер – такой милашка, – алый румянец проступил сквозь толстый слой пудры на щеках Мадам Софи. – Вы помните? – обратилась она к сестрам.– Мы были все в него немножко влюблены…
Помимо бриллиантов придворные любили украшать себя карманными часами. Но в них присутствовал один существенный недостаток: время «плавало». Люди назначали встречу и опаздывали на полчаса – хронометры безбожно врали. И вот однажды королевский часовщик показал усовершенствованный хронометр, который не «плавал», а четко отсчитывал минуты. Позже выяснилось, что хвастун украл секрет у другого, совсем не известного механика – Пьера Карона. О чем последний не испугался заявить через газету. Уже тогда печатное слово имело вес: королевского часовщика общественное мнение осудило, а с истинным создателем чудесного механизма захотел познакомиться лично Людовик ХV. И тут же заказал для себя правильный хронометр. Пьер легко освоился во дворце. Из высокопоставленных заказчиков сформировалась очередь. И первыми в ней, естественно, оказались дочери короля.
Очаровательный юноша слыл мастером на все руки. Например, не забывая о часах, он придумал педаль для арфы. Сестры тут же потребовали, чтобы такой инструмент сделали и для них. И уже через пару дней новинку опробовала восторженная Мадам Аделаида. Параллельно выяснилось, что Карон – талантливый музыкант, может играть на многих инструментах. Так появился повод сделать его завсегдатаем салонов – он попал в ранг учителя музыки королевских дочерей.
Развлечения в те времена особым разнообразием не отличались: карты да музыкальные вечера. Поэтому так ценилась способность внести хоть какую-то новизну в концерты. Пьер преуспел и в этом: он придумывал веселые номера про проделки пастушек и глупых пастушков. Сестры с удовольствием принимали участие в постановках.
Понятно, что двор раздражали наглость и проворность юноши – простолюдин вхож в покои королевской семьи! И так быстро. Им, аристократам, приходилось годами толкаться у дверей салона, чтобы приблизиться к особе королевской крови, а тут – раз, два и в дамки? Причем близость уже переходила границы дозволенного: однажды на концерте Пьер уселся в кресло, а королю пришлось стоять все представление рядом. Какое неуважение. Ревнители традиций решили подать свой голос и прислали в подарок трем девицам веера, на которых нарисовали всех участников салонных концертов. Кроме одного – Пьера. Сестры обиделись и отправили подарки обратно.
Расставаться с юным другом им не хотелось: мало того, что он веселил компанию, так еще и ссужал девиц деньгами, дарил им сладости и милые сувениры. Но с другой стороны, раздражать двор тоже опасно. Интрига явно затянулась. Чтобы сгладить ситуацию, требовалось найти способ ввести Карона официально в версальское общество. И Пьеру подыскали богатого покровителя. Один пожилой банкир по просьбе сестер согласился купить молодому человеку патент королевского секретаря. Так бывший часовщик и учитель музыки мог теперь на законных основаниях пользоваться дворянской приставкой к фамилии своей жены, которую он взял себе, «де Бомарше». Правда, постепенно интерес к нему, не подогреваемый скандалами, у трех девиц угас. И Пьеру пришлось исчезнуть. А сестры принялись плести интриги сначала против новой фаворитки отца мадам Дюбарри. А потом появилась и Антуанетта.
– Пьер – известный авантюрист и дуэлянт, он проткнул насмерть одного из своих обидчиков, – восторгалась Мадам Виктория. – Правда, мы долгое время были с ним в ссоре, но старые обиды забываются.
– Последние годы он жил за границей, – продолжала Мадам Аделаида.– Особенно «прославился» в Австрии: написал памфлет про вашего братца короля, про то, что он импотент. Императрица Мария Терезия приказал Бомарше арестовать, выпорола его розгами.
– Но он не бросил писать, – судя по всему, и графиня де Ноай тоже в курсе готовящегося заговора. – Он стал сочинять пьески, еще более наглые. Одна из них – «Севильский цирюльник».
– О да, я читал, – вспомнил Ксавье. – Очень мило и забавно.
– Вот-вот. Наш дружок уже написал ее продолжение, называется «Женитьба Фигаро», – взяла инициативу в свои руки Мадам Аделаида. – Комедия – еще более грубая по отношению к аристократам. Вы слышали: кабинет министров запретил постановку пьесы в столичных театрах.
– Король, проповедник – ха-ха, – хмыкнула Мадам Софи, – стабильности в обществе, прочел комедию жене и вынес вердикт – пьеса вредна для государства. Тем ужаснее он будет выглядеть, когда комедию сыграют на сцене.
– А ее собираются ставить? – удивился Ксавье. – Не смотря на запрет кабинета министров?
– Естественно, – заверещали сестры.
– И кто рискнет взяться за такое дело? – граф Прованский не верил своим ушам.
– Вы, любезный Ксавье, – нервно заерзала на стуле Мадам Виктория. – С нашей помощью, конечно. Пьер в Париже. И сегодня он должен заглянуть в гости. По старой дружбе.
– Если королева не считает нас своими друзьями, – вбила последний гвоздь графиня де Ноай, – то нашими друзьями становятся ее враги.
Ксавье понял, что влип. А с другой стороны, разве сам он не жаждал насолить венценосному братцу и его жене? Тем более что сделать все предстояло чужими руками. Руками комедианта Бомарше.
Глава 21
Комедиант Бомарше был все так же миловиден и улыбчив. Все так же приторно деликатен с особами высшего света: с напускным благоговением он поцеловал протянутые ему сухие ручки старых дев, унизанные дорогими кольцами. Увидев в роли неожиданных покровителей не только теток короля, но и его родного брата, Пьер Карон понял, что теперь комедия про проделки Фигаро обязательно появится на сцене.
Для постановки выбрали самую знаменитую труппу – театр Комеди Франсез. Директор сначала долго отказывался от «выпавшей на его долю чести», но возражать родственникам короля не посмел. Ксавье, три сестры и графиня де Ноай колесили по Парижу, ни один аристократический дом не остался без их внимания. Они, как могли, подогревали ажиотаж вокруг предстоящего события. Интриганы добились своего: задолго до премьеры все билеты оказались проданы, а в день показа на входе образовалась такая толчея, что трех человек задавили насмерть. Лучшей рекламы для пьесы и ее автора не придумать!
Комедия имела ошеломляющий успех. Ее обсуждали в университете студенты и профессора, за нее поднимали кружки с вином в кабаках, о ней рассказывали друг другу те придворные, кто сумел попасть на представление и остаться в живых.
– Вот видите, Ваше Величество, – возмущалась Антуанетта, размахивая перед носом короля газетой. – Вы ничего не понимаете в искусстве. Люди в восторге, а вы обвиняли пьесу господина Бомарше во вредности короне. Ну, скажите, чем может помешать вам какая-то комедия? Нет, я должна обязательно познакомиться с автором. Он теперь самый знаменитый в Париже.
– Ни в коем случае, дорогая, – насупился Людовик. – Будьте подальше от Бомарше. Он насмехается над тем, что следует почитать в государстве. Что может привести к опасным последствиям. Я запрещаю вам общаться с ним.