И сам заулыбался удачному сравнению. Совсем игнорируя возмущённое восклицание по внутренней связи:
«Вот спасибо! Вот удружил! Теперь меня все точно в Лошадь Ездовую переименуют, а то и вообще в буйвола или осла!..»
– Иначе говоря: без него – никак! Как и во всех известных вам сказках. Ни чудес не будет, ни науки, ни нашего доблестного служения Отчизне.
Он ещё немного высказался общими фразами о том о сём, дожидаясь, пока Зариша не завершит обход и не встанет рядом. А она по внутренней связи сделала довольно важное заявление:
«Все смотрели на меня честно, хотя силы моральные у всех разные. Пока утверждать на сто процентов не могу, но скорей всего предателей среди них нет. В самом деле тут подобрались самые, самые, самые!..»
После чего Хоч улыбнулся ещё раз и провозгласил:
– Добро пожаловать в наш коллектив! А теперь все приглашаются в наибольший зал заседаний, где мы с вашими командирами подпишем соответствующие документы о найме, вы – о неразглашении, и после этого вам уже будут поставлены задачи не только на ближайшие дни, но и на ближайшие месяцы. Прошу вон в то здание!
Глава 17. Дискуссия
Естественно, что в зал бывшей университетской кафедры Иван не пошёл. Даже запасным телом не стал там присутствовать. И без него было кому провести политинформацию и разъяснить вчерашним военным их суть предстоящей полугражданской деятельности. Для этого подключили полковника Клеща, майора Лидкина, генерала Тратова и всё ту же Заришу Авилову.
Cразу после построения Загралову пришлось сосредоточиться на встрече с полусотниками. Они и в самом деле приехали, словно на званый ужин, а не на завтрак, на том же роскошном лимузине и в сопровождении всё тех же, обворожительно прекрасных супруг. Причём Леон сразу заявил после приветствий:
– Девочки блюдут фигуру, так что пусть погуляют по территории и подышат свежим воздухом. Может их сопроводить твоя очаровательная Ольга?
– Увы! Она сейчас на работе, – развёл руками фактический хозяин комплекса. – Но их с удовольствием проводит секретарша господина Хоча Елена Сестри.
Ведьма словно по заказу оказалась рядом и уже через минуту увела дам, которые под таким благовидным предлогом были отправлены пошпионить по территории опекаемого полусотниками обладателя.
После этого все трое уселись за столом, на веранде гостевого флигеля и приступили к неспешной беседе. Причём, прежде чем перейти к обещанной дискуссии по поводу власти, Пётр Апостол заговорил на иную тему:
– Никто, кроме нас, не знает и не догадывается, что ты имеешь таюрти. Но даже мы поражены! Как всё-таки сумел добраться твой дух-убийца до несчастного Адама и отсечь ему руку?
Прежде чем отвечать на такой вопрос, Иван поинтересовался:
– Как его самочувствие? Да и про общую реакцию на мой жест самообороны хотелось бы узнать. Всё-таки это не я начинал с ними войну.
Пожевав губами, старец Пётр не удержался от язвительности:
– Ты умника-то из себя не строй! Тебе задали вопрос – отвечай, а не свои задавай. Иначе гости и обидеться могут, – но, рассмотрев покаянное выражение на лице молодого коллеги, перешёл на нормальный тон: – Судя по докладам наших высокооплачиваемых информаторов, Адам в данный момент чувствует себя уже лучше. Физически! Руку ему пришили на место после трёхчасовой операции, да плюс умения самолечения с повышенной регенерацией… Но вот морально, как утверждают, он чуть не умер от страха. Чем-то ты его сильно, очень сильно напугал. И скорей всего не только самим фактом отсечения конечности или прорыва сквозь личные средства безопасности. Сейчас он пока в клинике, но уже сегодня собрался переезжать в свой бункер. Его дружок Волох ещё вчера умчался в свою вотчину-крепость и оттуда носа не кажет.
Он замолк, явно ожидая ответного жеста в виде информации. Пауза затянулась неприлично долго, и Ивану пришлось отвечать гостям:
– Подобное затворничество меня лишь обрадует, меньше пакости будут устраивать. Ну а как у меня получилось так воспользоваться духом-убийцей… так я до сих пор и сам не пойму. Основным телом как раз недалеко находился от буферной зоны Фамулевича, оказался в бешенстве от его поведения, ну и двинул к нему сразу несколько самых лучших да настойчивых фантомов… Получилось, они его достали, хотя это мне стоило невероятного истощения как в физическом плане, так и в плане перерасхода резерва силы.
Этакая полуправда всегда лучше правды или лжи. И полусотники это оценили, поняв, что с ними почти поделились откровениями.
– Нападение – самое невыгодное для нас действо, – стал поучать Леон. – Зато, действуя от обороны, всегда получаешь многократное преимущество. Ты мог во время атаки своих таюрти лишиться сил лавинообразно, а там недалеко и до смерти. Скорей всего нападавший на тебя Туз Пик так и закончил свою бессмысленную жизнь именно потому, что атаковал безоглядно и всеми силами. Но это так, отступление перед основным разговором… Ты сумел подсчитать, над каким количеством людей ты получил власть?
Иван, при помощи своей команды, к данному вопросу подготовился, как он думал. Поэтому заявил с уверенностью:
– Подсчитал. И до лимита в сто тысяч мне ой как далеко.
– О! Не стоит спешить с такими безапелляционными заявлениями, – осадил его Апостол. – А чтобы ты задумался и стал считать правильно, я приведу в пример себя.
Загралов уже в общих чертах знал суть официальной деятельности пятидесятника, но после такого заявления всем видом показал, насколько внимательно слушает. Ну и старик поделился некоторыми из своих жизненных наработок.
Он являлся самым настоящим гуру, пастырем, поводырём, если вообще не основателем для небольшой, можно сказать что и не совсем религиозной общины. И называлась эта община «Блаженное созерцание». То есть её члены обучались, отрабатывали и практиковали методики глубокой медитации, отстранения от всего суетного и старались хотя бы на два часа в сутки уйти сознанием из этого мира и «блаженно созерцать вселенское ничто». Уж неизвестно было и тем более научных доказательств не имелось о какой-либо пользе подобного созерцания, но община никому, никогда и ни при каких раскладах не мешала. Ею не интересовались, а скорей наоборот, говорили с полным пренебрежением. Основной посёлок да несколько хуторов вокруг него никого совершенно не интересовали, как и съезжающиеся туда из Москвы и Подмосковья «созерцатели». В политику они не лезли, в экономике дорогу иным не переходили да и основной поповской братии не сильно на мозоль наступали: агитацией не занимались и благочестивых прихожан из церквей в свою группу по интересам не сманивали.
Но зато сам Апостол, насобирав вокруг себя более десяти тысяч сторонников и последователей, жил как сыр в масле и официально имел полное право не подавать декларации о доходах. Потому что жил якобы на пожертвования граждан, которые ему благоволили и с удовольствием его содержали.
– И при этом я стараюсь учитывать, – завершал свою лекцию Пётр, – что от каждого моего поклонника и последователя зависят ещё два, три, а то и четыре члена их семей. То есть максимум людей, на которых распространяется моя власть, уже резко подскакивает до пятидесяти тысяч. Этот наивысший порог я стараюсь не пересекать, какие бы для этого ни складывались благоприятные обстоятельства. Вплоть до того, что попросту изгоняю из общины слишком инициативных, воспылавших энтузиазмом агитаторов. Не гнушаюсь их перед этим скомпрометировать, опустить всеми доступными методами ниже плинтуса. Не то проснёшься поутру, а вокруг тебя толпятся экзальтированные, восторженные сторонники в количестве более чем сотня тысяч. Почёт, слава, а… сигвигатора-то нет? Успеваешь следить за ходом моей мысли?
– Да-с! – озадачился Иван. – Родственников я совершенно не учитывал…
– Или вон возьми к примеру Леона, – продолжал старикан, не столько попивая поданный кофе, как только принюхиваясь к нему. – Он импресарио, и от него нанятые им для гастролей труппы, театры или балеты зависят лишь краткосрочно, то есть он над ними власти совершенно не имеет. Ему ещё проще, чем мне, потому как связанные с ним контрактом коллективы минимальны по количеству… – Апостол сделал паузу и взмахнул рукой в сторону того самого футбольного поля, где недавно проходило торжественное построение прибывших десантников: – А у тебя что творится: Ты уже здесь вокруг себя сосредоточил пару тысяч человек, которые зависят от тебя материально. Семьи их посчитай, сюда же основных поставщиков продуктов, временно взятых ремонтников, садовников и лесников. Ну и самое главное: ты посягнул, точнее говоря, замахнулся, стал карабкаться к политической власти.
– Да ни в жизнь! – справедливо возмутился хозяин комплекса. – Туда я как раз не рвался и рваться не собираюсь!
Полусотники в унисон хмыкнули, переглянулись между собой, и Леон продолжил: