— Когда моему господину приходить за гонораром? — поинтересовался гоблин.
— Когда я снова стану девственницей, — грубо отозвалась эльфийка, не оценив название шедевра галантной любви. Она положила книгу на полку справа от себя, где скромно стояли еще два опуса неизвестных Кархи озабоченных графоманш.
— "В плену у эльфийского князя" — вслух прочитал Кархи на добротном белом корешке книги, стоящей на самой верхней полке. — Что-то знакомое. Точно! "В объятиях эльфийского князя", книжку написала одна сильная магичка, Синульда Бешеная Молния.
— Это ее следующая книга, только вчера привезли отпечатанный тираж, — с пиететом в голосе произнесла невежливая девица. Госпожа Синульда подарила мне серебряные серьги и эту книгу с автографом!
Слева от эльфийки стояла высокая плетеная корзина, наполовину заполненная рукописями.
— Это еще что такое? — спросил зеленокожий певец любви.
— Госпожа Вирисилиэль, она владелица "Эльфийского поцелуя" и его главный редактор, прислушалась к мнению госпожи Синульды и не приняла этот бред, — охотно ответила эльфийка, вернувшись к листанию популярной женской газеты "Я — эркалонка!". — В одной книжке какой-то грязный гончар влюбился в дочь купца, в другой дочь ювелира влюбилась в мага. "Что все эти низкорожденные могут знать о великой любви?", — мудро спросила госпожа Синульда у госпожи Вирисилиэль.
Кархи взял в руки три книги сверху. Первая называлась "Любовь до гроба", вторая — "Любовь до смерти". По идее, самой крепкой должна была оказаться любовь в третьей книжке, так как она называлась "Орех любви", но проверять это у гоблина желания не было.
— Слышь, подруга, — обратился Кархи к читающей эльфийке, чьи огромные сережки позвякивали при любом движении, — мой хозяин сказал, что если его книжка окажется в руках твоей Вирисилиэль, когда у нее будет хорошее настроение и она будет без Бешеной Молнии, то он готов подарить целый золотой. Девушка оторвалась от газетной статьи о двадцати простых способах управления мужчинами вдали от еды и постели, и недоверчиво уставилась на гоблина.
— Не врешь? Кархи достал из кошелька серебрушку и катнул в сторону эльфийки, — мой хозяин никогда не обманывает. Девушка проверила на зуб монету и впервые улыбнулась.
— Хорошо, постараюсь выбрать время поудачнее.
— Тогда, бывай, сестренка и, кстати, когда это случится? Девица задумалась.
— Через два или три дня, сейчас она не в духе, вчера на приеме увидела у старой подруги платье такого же фасона, как у нее.
— Тяжелый случай, ты особо не торопись, пусть как следует успокоится, — заволновался гоблин. — Я зайду на следующей неделе, — Кархи покинул этот островок любви и пошел домой.
Весело посвистывая, гоблин дошел до башни агентства, где застал друга в компании Нирры и Марсиэль.
— Девчонки, как я по вас соскучился! — Кархи побежал лобызаться к Марсиэль. — Голубка моя троллистая, скажи мне, как ты поступишь, если я вдруг превращусь в эльфа? Полезешь с поцелуями? — гоблин с надеждой посмотрел на сестру Нирры.
— Дам под дых и добавлю каблуком, — призналась Марсиэль, схватив Кархи за уши. — А ты что сделаешь, если я стану гоблиншей? Гоблин содрогнулся от ужаса.
— Только попробуй! Кстати, Марси, а на что ведутся эльфийки больше всего, на песни под окном или стихи при свечах?
— Не знаю, милый, — Марсиэль вздохнула, — я бы и с гоблином сошлась, спой он мне про любовь. Кархи, не долго думая, тут же затянул песню о безответной любви. Голос у него был сильный, так что он тут же кубарем скатился с колен Марсиэль.
— Ты совсем сдурел? — рассердилась Марсиэль. Кархи, потирая колено, решил, что про амулет расскажет как-нибудь в другой раз, когда будет положительный результат.
За время отсутствия друзей девушки добросовестно присматривали за башней, вытирая пыль со стола в кабинете партнеров и на кухне. Сурш тщательно поливал растительность на террасе, не забывая и о зеленом тюльпане.
Сыщики в свою очередь поделились своим житьем в Академии, красочно описывая наряды студенток (Кархи) и нудные лекции (Урр-Бах). Про остальное напарники упомянули вскользь, не желая говорить о самом расследовании. Девушки попались понимающие, и не настаивали на подробностях. Когда подруги ушли, друзья распили принесенный Ниррой кувшин пива, наблюдая в окно за городской суетой.
Урр-Бах вздохнул, надо было возвращаться в Академию. Про то, что он теперь умеет зажигать магический светлячок, тролль промолчал, решив еще немного потренироваться, чтобы свет был ровнее и поярче.
***
Урр-Бах и Кархи, удостоверившись, что с башней все в порядке и девчонки иногда смахивают пыль на пол, пошли было в Академию, но буквально у дверей их перехватила красотка с решительно сжатыми губками.
— Вы те сыщики, с которыми договорился мой дядя о поиске наследства? — спросила черноволосая девица с изумрудными глазами, в которых Кархи тут же утонул. "Полуэльфийка!" — восторженно вынес вердикт гоблин, ласковым взглядом исследуя выпуклости клиентки.
— Граф Тарзитский был у нас, — уклончиво ответил Урр-Бах. — О вас он ничего не говорил.
— И не скажет, — отрезала девушка. — Пять дней назад он помер в ночной пижаме у окна своей спальни, сжимая в руке кинжал. Слуги слышали леденящий душу вой. По завещанию я — его единственная наследница и требую от вас немедленного исполнения договора. Отыщите поскорее драгоценности, пока и меня не убил этот проклятый вампир.
Друзья переглянулись. Вообще-то у нас сейчас важное дело…, - произнес тролль, но клиентка его перебила.
— Вы давно уже должны быть в Тарзите. Тем более, что я готова доплатить триста золотых, если вы хотя бы скажете, где прячется этот кровосос. Желающих покончить с проклятием рода будет достаточно. В доме сейчас гостят остальные наследники с родственниками, не считая опытного боевого мага, который нанял другой мой дядя. При слове "дядя" лицо девушки непроизвольно скривилось, из чего Кархи сделал вывод о весьма натянутых родственных отношениях. "Сто тысяч золотом способны разорвать и прочную веревку, не говоря уже о нежных чувствах аристократов", — подумал гоблин, пожирая взглядом хорошенькую наследницу.
— Эй, лопоухий, перестань на меня так смотреть, а то в глаз получишь, — девушка угрожающе сдвинула брови. "Еще и дерется!" — с восторгом подумал Кархи, опуская влюбленные глаза.
— Когда едем? — спросил не очень довольный тролль, жалея о паузе в расследовании в Академии.
— Прямо сейчас! Карету я взяла как раз, чтобы в ней хватило место и для тебя, — клиентка показала рукой на большой бежевый экипаж с двумя караковыми рысаками.
— Как вас зовут, госпожа? — подал голос Кархи, с трудом скрывая дрожь в голосе от любви с первого взгляда, в которую он не верил еще час назад.
— Зовите госпожой графиней Тарзитской, можно просто госпожой графиней, — девушка поправила локон. "Двадцать три или двадцать четыре года, красится мало, потому что хватает румянца от прогулок на свежем воздухе, — сделал очередное умозаключение Кархи. Любит лошадок, это хорошо, значит и в постели с меня не свалится".
— А если понадобится вас быстро предупредить об опасности? — спросил хитрый гоблин. — Пока выговоришь "госпожа графиня", упырь начнет уже рвать ваше горло, — Кархи так натурально изобразил этот процесс, что девушку передернуло.
— Хорошо, хорошо, зовите меня госпожой Теларой, а если увидите вампира, то просто Теларой.
— Урр-Бах, — коротко представился тролль, которому худосочная девица не очень приглянулась. Он не стал ничего говорить о людских выдумках про вампиров, годных лишь пугать неразумных детей. Если у человека есть возможность оплатить свой страх, да еще и золотом, то кто он такой, чтобы этому мешать? Сам Урр-Бах боялся только потревоженных покойников, но это легко решалось: просто не ходить на кладбище, а если там оказался, то вести себя крайне тихо и уважительно. Проблема была в Кархи, который, похоже, не боялся ни мертвых, ни живых.
— Кархи к вашим услугам, — гоблин вежливо поклонился, жалея об отсутствии широкополой шляпы с пером из задницы павлина. Он как-то вычитал, что широкие поля помогают уберечь голову от помоев, если кто ненароком решит их вылить со второго этажа, а красивое перо способно сохранить важный вид, даже если уклониться от грязного потока не удалось. Беда была в том, что в Эркалоне помои не выливали на улицу даже самые последние забулдыги, боясь тут же сменить место жительства поближе к Рхызу, а павлины, одичавшие в Эльфийском парке, весьма трепетно относились к своему хвосту и не подпускали никого ближе, чем на пятьдесят шагов.
— Я сейчас захвачу походную сумку, — гоблин заторопился в башню. Оказавшись в своей комнате, Кархи взял висевшую на спинке стула сумку, вытащил оригинал и копию своей книжки, положил их в ящик стола. Потом бросил в сумку разговорник эльфийского, с которым он не расставался, убедился, что амулет "Эльф на час" по-прежнему висит на шее и пошел вниз.