– Не в деньгах счастье, – ответят вам.
И будут правы, потому что есть разные варианты уравнения. Деньги есть – здоровья нет. Или здоровье есть, деньги есть – молодости нет. Или молодость есть, здоровье есть, деньги (папины, например) есть – а любви нет, и вообще все приелось, как гречневая каша. Сколько можно! А все почему? Потому что вечно человек чем-то недоволен. Этим-то мы и отличаемся от животных, что нам недостаточно корма в миске и поглаживания родной хозяйской руки, чтобы мы согласились с тем, что счастливы. Может, это какой-то заводской дефект? Непонятно, потому что к нам не приложена инструкция по эксплуатации, как к телевизору. Ведь что такое телевизор – устройство для демонстрации рекламы, изредка перемежаемой надоедливыми вторичными продуктами человеческого творчества, и, конечно же, «Новостями». А что такое человек? То-то, вот и я не знаю. Но для моего личного недовольства собой было достаточно того, что Шувалов не хочет на мне жениться. В какой-то момент я решила, что цель и смысл моего земного существования именно в этом – ЧТОБЫ ОН ВСЕ-ТАКИ НА МНЕ ЖЕНИЛСЯ, ПОДЛЕЦ. А если не хочет, тогда я отвернусь и буду гордо лежать одна в своей постели до конца жизни, рассматривая рисунок на собственном ковре. Любовь – это не единение душ, как вы могли там подумать. Любовь – это акт записи гражданского состояния в загсе. И все.
Примерно так все и было, пока вдруг я не почувствовала, что программа-то моя дает сбой. И что ничего я, собственно, не хочу, кроме того, чтобы снова увидеть его. Услышать его размеренный, уверенный голос. Закрыть глаза и почувствовать запах его одеколона. Провести ладонью по шершавой, с еле заметной щетиной щеке.
«Позвони ему!» Я решительно тряхнула волосами и достала из сумочки телефон. Это было так легко технически и так тяжело морально – найти в телефонной книге запись под названием «ОН» и нажать «о’кей». Шувалов был такой один на всем свете, и его нельзя было с кем то перепутать. «ОН» – и все, этого было достаточно.
«В настоящее время этот номер заблокирован», – ответила мне механическая женщина. Один и еще пять раз, что я пробовала снова ему дозвониться. Тут к сердцу подкрался страх. Он сменил номер? Может быть, тот номер вообще был не его, а корпоративный. Фирма закрылась, и номера заблокировали? Кто знает.
«Что же делать?» – кусала я губы. Вот так будущее и становится прошлым – потому что нет нужного номера телефона. Нет, не будем дергаться, все нормально. Еще не вечер. То есть скоро уже будет вечер, но и это не страшно…
– Такси! – крикнула я, подбегая к дороге. Эх, жалко, что я отпустила говорливого кавказца с его «копейкой». Но через минуту рядом со мной остановилась старая «восьмерка» с русским старичком.
– Куда?
– К метро.
– К какому? – уточнил педантичный старикан.
– Все равно! Только быстро, – нервничала я. Хотя, в сущности, я никуда не могла опоздать. Ведь опоздать можно, когда тебя где-то кто-то ждет. Шувалов меня не ждал. И все же я спешила. Может, я боялась самой себя? Или того, что опять кто-то позвонит мне на мобильник и снова расскажет, что по своей логике и по своей психологии все мужчины – козлы, и что Стас все равно никогда на мне не женится, и что можно в таком случае никуда не бежать. Так что, пока мне было совершенно все равно, что ОН НИКОГДА НА МНЕ НЕ ЖЕНИТСЯ, мне надо было успеть найти его и сказать, что… я скучаю по нему, что я его люблю. Нет, на это я тоже пойти не могла. Но я могла сказать ему, что благодарна. Это же не наказуемо?
– С вас двести рублей, – меланхолично сообщил старичок, высадив меня около Петровско-Разумовской. «Вообще-то это дороговато за десять минут езды», – подумала я, но мне было уже не до этого. Мне было некогда, я уже влетала в метро.
Найти его дом оказалось не так-то просто. Да, я была здесь, и была здесь не один раз, но никогда не шла сюда от метро. Центр Москвы – запутанное хитросплетение старых домов и новых заборов, проходов во дворы, из которых нет выходов и шлагбаумов, за которые пускают только жильцов. Я проплутала битый час, прежде чем нашла знакомый, даже, можно сказать, родной двор с детской площадкой и киоском «МОЛОКО». Здесь, на десятом этаже, в квартире с ледяной кухней и прекрасным видом из окна, и жил мой Стас. Я остановилась и почувствовала, что мне страшно. Чего я сюда приперлась? Что я ему скажу? Какая-то глупость, я могла бы передать благодарность через Дмитрия, моего теперешнего босса. Или я могла бы попросить у него новый номер Стаса, ведь должен же у него быть какой-то мобильник. Наверное бы, Дима мне его дал. И это было бы более уместно и прилично, просто позвонить.
Ага, и он бы тебе сказал, что это ерунда и не стоит благодарности. И что вообще он просто ляпнул случайно, и все так вышло. И ты бы его не увидела. И вообще, хватит трусить. Иди.
А вдруг его нет дома?! И вообще, я не помню номера квартиры! То ли сто тридцать вторая, то ли сто двадцать третья, – запаниковала я.
Домофон на подъездной двери мерцал холодными огоньками. Становилось зябко, день уже пошел на убыль. Сердце гулко стучало, расплескивая панику по крови. Я набрала сто двадцать три.
– Кто там? – ответил какой-то скрипучий мужской голос, ничуть не похожий на Стаса.
– Я к Шувалову, – пискнула я.
– Здесь таких нет, – скрипнул домофон и отключился.
Я прислонилась к стене и зажмурилась. Господи, что я делаю?! Я открыла глаза и набрала сто тридцать два. Гудки гудели, домофон мигал, но ничего не происходило. Я уже было подумала, что все – никого нет. Тем более что и машины Шувалова не было около дома, так что… И вдруг послышался щелчок и чей-то незнакомый, но, главное, женский (!!!) голос сказал:
– Слушаю, – и замолчал в ожидании ответа. Моего ответа, но я в это время стояла, остолбенев. Я просто онемела. – Алле, кто там балуется! Говорите! – капризно потребовал голос.
Я откашлялась.
– Мне нужен господин Шувалов, – как можно официальнее сказала я. Если я не туда попала, мне просто скажут об этом. А если туда… тогда я сделаю вид, что я какой-нибудь рекламный агент, к примеру. Или этот, который проводит тестирование населения на предмет того, часто ли они пользуются жидким мылом или предпочитают кусковое.
– Его нет, – отрезал женский голос. – Он скоро будет.
– Извините, – прошептала я, но голос меня уже не услышал.
Домофонная связь прервалась, а на экране домофона загорелась надпись «open». Я машинально дернула дверь, и та открылась. Я зашла внутрь, в подъезд, сама не зная зачем. В подъезде было тихо, комнатка консьержки почему-то пустовала. Я поднялась по ступеням и села на лестничные перила напротив черной лестницы. Интересно, это была его бывшая жена? Я знала, что когда-то Шувалов очень болезненно перенес их развод. Они прожили вместе почти шестнадцать лет, кажется. И хоть, судя по его скупым рассказам, она не была ангелом и вообще всячески тянула из него деньги, и при разводе тоже оттяпала себе жирный кусок – все равно, а вдруг он все еще ее любил? И тогда что я, спрашивается, здесь делаю? Хочу помешать супругам, пусть и бывшим, в их счастливом примирении? Хочу выяснить отношения? Какие отношения, если у нас был просто секс в свободное от работы время? Есть женщины, которых любят, из-за которых страдают, с которыми мучительно ищут способы примириться. И есть такие, как я. Женщины, ради которых не надо даже попу отрывать от дивана. Женщины, которые так мечтают хоть о крупице счастья, что достаточно протянуть к ним руку, достаточно нежно отвести рыжий локон, упавший на глаза, – и дело сделано. Она твоя. Это я, это речь обо мне!
Слезы навернулись на глаза. Как можно быть такой дурой, с чего я взяла, что что-то могло быть иначе? Если всю жизнь на меня обращали внимание только подвыпившие балагуры и охранники из торговых центров, а жениться вообще никто не желал. Кроме Кирюшки, который просто понял, что, женившись на мне, он получит больше, чем потеряет, включая мою уютную квартиру. Так с чего я взяла, что вдруг с бухты-барахты ко мне, тридцатишестилетней женщине с беременной дочкой, отнесется по-настоящему серьезный красивый одинокий мужчина с голубыми глазами. При чем тут я?
– Надя? – вдруг окликнул меня до боли знакомый голос. – Что ты тут делаешь?
– Я? – Я запнулась, обернувшись так резко, что чуть не слетела с перил вниз, на батарею. – Сижу.
– Я это вижу. По какому вопросу ты тут сидишь? – деловито уточнил Стас, нахмурившись.
Я не видела его почти два месяца, он изменился. Он был небрит и от этого еще больше был похож на мачо. На нем были джинсы, кроссовки и какая-то странная (мятая? Нет, не может быть!) футболка. В руках полиэтиленовый пакет, в котором что-то позвякивало. Если честно, таким я его еще никогда не видела. Я могла бы рассматривать его вечно, но… надо было что-то отвечать.
– По вопросу вынесения тебе благодарности. Правда, я просто хотела сказать тебе спасибо, что ты порекомендовал меня Диме. То есть Дмитрию Алексеевичу. Я прямо-таки очень, очень тебе благодарна!