Любого, кого застанут уединившимся преднамеренно, либо чисто случайно, - роли не играет, - я расстреляю немедленно. Собственными руками.
Фрост подождал, покуда утих недовольный ропот, и продолжил:
- Если мы откажемся от этого единственно разумного решения, ставьте крест на всей затее. И на обещанном вознаграждении тоже. А если кто-то намерен предложить лучшее, более удобное средство, способное обеспечить нам безопасность, пускай передаст предложение через любого корабельного капитана, или господина Тиммонса. Коль скоро идея и впрямь превзойдет мою собственную простотой и надежностью, приму безоговорочно.
- И еще...
Голос Фроста звучал низко и сипловато, будто наемник пьянствовал сутки напролет.
- Предлагаю предателю - ежели он уцелел и не сделался нечаянной жертвой собственных козней, - предлагаю предателю сдаться под честное мое слово. Ни малейшего ущерба ему не причинят. Гарантирую полную неприкосновенность. Человек этот будет взят под арест и высажен вон в ближайшем порту. Повторяю: неприкосновенность гарантируется...
Фрост помолчал.
- На размышление даю десять минут. Если за это время изменник не сдастся и впоследствии будет обнаружен, - или, того хуже, учинит новую диверсию, гарантирую иное: человек этот примет смерть, которую и в кошмарном сне увидеть нельзя. Клянусь.
Отпустив кнопку мегафона, Фрост передал его Чернышу.
- Тиммонс, отпусти личный состав...
- Разойдись, - почти ленивым от усталости голосом проронил Тиммонс.
Фрост подошел к поручням, уставился на темнеющую линию горизонта, помедлил. Напрягся.
- Педро! Черныш!
- Да?
- Бинокль! И поскорее!
Торрес протянул капитану свой собственный "Цейсс". Покрутив рубчатое колесико, Фрост навел фокус, пригляделся, негромко и злобно выругался.
- Что случилось? - тревожно спросила стоявшая бок о бок с наемником Марина.
- Прошу любить и жаловать, - сказал Фрост, передавая бинокль.
- Madre de Dios! - выдохнула молодая женщина. - Сколько их!
- Ровно десять, - угрюмо осклабился наемник. Флажки различаешь?
- Да...
- Канонерские лодки. Верней, тяжеловооруженные бронекатера, высланные Рамоном из Монте-Асуль. Комитет по встрече, так сказать.
Отобрав у Марины бинокль, Фрост опять вперил взгляд в морскую даль. На корме ближайшего катера полоскался красно-черный флаг, с вышитыми на нем звездой, серпом и молотом. Пресловутая эмблема большевистских диктатур.
Наемник обернулся к Чернышу Торресу:
- Гонки устраивать, разумеется, бесполезно?
Педро лишь рукой махнул:
- Эти бестии годятся даже для торпедной атаки. Они со спортивным автомобилем в быстроте поспорить могли бы!
Глубоко, тяжело, обреченно вздохнув, Генри Фрост уперся в поручни обоими локтями и начал следить, как далекие темные точки миг за мигом обретают очертания, вырастают в размерах, неумолимо близятся...
- Ну, что же, - выдавил он. - Расчехлить палубные орудия. Гранатометы к бою.
Наемник едва не прибавил: "И полный вперед!"
Но вовремя осекся.
Пожалуй, Фроста удержало шестое чувство.
Глава седьмая
Орудийный расчет собрали за считанные минуты. В помощь артиллеристам отрядили гранатометчиков, а кроме того, Фрост велел отборным стрелкам занять позиции на палубах "Ангела-Два" и "Ангела-Три", чтобы донимать неприятеля снайперским огнем.
- Сколько остается Бремени? - осведомился наемник у Педро-Черныша?
- Три минуты, капитан Фрост. Четыре, в лучшем случае. Видите, как несутся?
- Вижу, - сказал Фрост. - Эй, Тиммонс!
- Да, сэр, - отозвался британец, едва не заставив командира подскочить. Фрост и не подозревал, что англичанин стоит прямо за спиной.
- Пробеги по судну, поскреби по всем сусекам, собери все, способное послужить боевому пловцу. Аквалангами, надеюсь, обзавелись?
- Разумеется!
- Сколько?
- С десяток...