Элиф Шафак - Сорок правил любви стр 3.

Шрифт
Фон

— И когда же ты перестала меня любить? — бесстрастно переспросил Дэвид.

Элла удивленно посмотрела на мужа, как будто увидела его впервые. Когда я перестала его любить? Этого вопроса она никогда себе не задавала. Она хотела ответить, но не могла, не могла подобрать подходящие слова. В глубине души Элла осознавала, что тревожиться надо больше о них с мужем, а не о детях, но вместо этого они делают то, что у них всегда лучше всего получалось, — пускают жизнь на самотек. Рутина жизни побеждает.

И Элла заплакала, не в силах удержать привычную грусть, которая стала уже частью ее натуры. Дэвид со страдальческим видом отвернулся. Оба знали, что он ненавидит, когда она плачет, а она ненавидит плакать в его присутствии. К счастью, зазвонил телефон, спасая их от дальнейших объяснений.

Дэвид взял трубку:

— Привет… да, она рядом. Подождите, пожалуйста.

Элла постаралась взять себя в руки и заговорила так, словно у нее отличное настроение:

— Да. Это я.

— Привет. Говорит Мишель. Извините, что побеспокоила вас обоих в выходной, — прощебетал юный женский голос. — Но вчера Стив попросил меня связаться с вами, а я и забыла. Вы уже начали работать над рукописью?

— А… — вздохнула Элла, только теперь вспомнив о своих служебных обязанностях.

Ее первым заданием в литературном агентстве было прочитать роман неизвестного европейского автора, после чего предстояло написать пространный отчет.

— Передайте ему, чтобы не беспокоился. Я уже начала читать, — солгала Элла. Ей ни за что не хотелось, получив первое задание, разочаровать Мишель.

— Ну и отлично. Как он вам?

Элла помолчала, собираясь с мыслями. Она еще не прикоснулась к рукописи и знала только то, что это исторический роман, в центре которого образ знаменитого поэта-мистика Руми[2], считающегося, как сказали Элле, «Шекспиром исламского мира».

— Ну… он очень… мистический, — хмыкнула Элла, надеясь шуткой закрыть тему.

Однако Мишель было не до шуток.

— Правильно, — тусклым голосом произнесла она. — Послушайте меня. Возможно, вам понадобится больше времени на написание отчета, чем мы думали…

В телефоне послышались невнятные голоса, тогда как голос самой Мишель куда-то пропал.

Элла представила, как Мишель делает сразу несколько дел — проверяет электронную почту, читает отчет об одном из своих авторов, ест сэндвич с тунцом и салатом, полирует ногти — и при этом говорит по телефону.

— Вы слушаете? — спросила Мишель минутой позже.

— Да-да.

— Хорошо. Знаете, у меня тут сумасшедший дом. Я ухожу. Просто помните, что у вас три недели.

— Я помню, — резко произнесла Элла, стараясь казаться более уверенной в себе, чем могло показаться. — Я успею.

На самом деле Элла не была так уж уверена в том, что хочет оценивать рукопись. Поначалу она была нетерпеливой и самонадеянной. Ее волновала мысль о том, что она первой прочитает неопубликованный роман неизвестного автора и сыграет пусть незначительную, но все же некую роль в его судьбе. А теперь она сомневалась, что сможет сосредоточиться на предмете, столь далеком от ее собственной жизни, как суфизм и далекий тринадцатый век.

Наверное, Мишель уловила ее сомнения.

— Вас что-то беспокоит? — спросила она. Ответа не последовало, и она стала более настойчивой. — Вы можете говорить со мной откровенно.

Помолчав еще немного, Элла решила сказать Мишель правду:

— Просто я не очень уверена, что смогу сконцентрироваться на историческом романе. Мне интересен Руми, и все такое, но все же этот предмет совершенно мне незнаком. Может быть, вы дадите мне другой роман — знаете, что-нибудь попроще.

— Странный подход к делу, — фыркнула Мишель. — Думаете, вам будет проще с книгами, о которых вы имеете некоторое представление? Ничего подобного! Вы не можете рассчитывать на редактуру рукописей исключительно массачусетских оттого только, что вы живете в этом штате.

— Я не это имела в виду… — проговорила Элла и тотчас же сообразила, что сегодня слишком часто повторяет эту фразу. Она повернулась к мужу, желая понять, обратил ли он на это внимание, но по лицу Дэвида ничего не было заметно.

— Как правило, мы читаем книги, которые не имеют ничего общего с нашей собственной жизнью. Такая уж у нас работа. На этой неделе мне досталась книга иранской писательницы, которая раньше держала бордель в Тегеране и была вынуждена бежать из страны. Надо было сказать ей, чтобы она послала рукопись в иранское агентство?

— Нет, конечно же, — пробормотала Элла, чувствуя себя глупой и к тому же виноватой.

— Разве сила настоящей литературы не в том, чтобы объединять людей и континенты?

— Да, вы правы. Знаете, забудьте все, что я наговорила. Мой отчет будет лежать на вашем столе в оговоренный срок, — произнесла Элла, ненавидя Мишель за то, что та вела себя с ней как с глупой гусыней, а себя — за то, что позволила ей это.

— Прекрасно, так держать, — певуче заключила Мишель. — Не поймите меня неправильно, но думаю, вам лучше не забывать о десятках людей, которые были бы не прочь занять ваше место. И кстати, большинство из них вдвое моложе вас. Полагаю, это хорошая мотивация.

Когда Элла положила трубку, то заметила, что Дэвид сосредоточенно наблюдает за ней. Похоже, он ждал, что они начнут выяснение отношений с того места, на котором их прервали.


Позднее, ближе к вечеру, Элла сидела на крыльце дома в своем любимом кресле-качалке и смотрела на оранжево-красный заход солнца над Нортгемптоном. Небо казалось близким, как будто до него нетрудно было дотянуться рукой. Мысли Эллы приняли обычное направление: Орли плохо ест. У Ави неважные оценки. Спирит все слабеет. Дженет со своими матримониальными планами, тайные интрижки Дэвида, отсутствие любви… Все эти привычные домашние неприятности Элла мысленно разложила по отдельным ящичкам и надежно заперла до будущих времен.

Затем она вынула рукопись из конверта и подержала ее на ладони, словно взвешивая. Название романа автор написал на конверте синими чернилами: «Сладостное богохульство».

В агентстве Элле сказали, что никто ничего об авторе не знает — некто А. 3. Захара, который живет в Голландии. Рукопись отправлена в агентство из Амстердама, а в конверте имелась еще почтовая карточка, вся лицевая сторона которой была разрисована тюльпанами — розовыми, желтыми, красными. На обратной стороне изящным почерком было написано:

Дорогой сэр /мадам!

Приветствую Вас из Амстердама. История, которую я посылаю Вам, имела место в Конье, что в Малой Азии. Однако лично я верю, что она актуальна для всех стран, культур и веков.

Надеюсь, у Вас найдется время прочитать «Сладостное богохульство», исторический и мистический роман об удивительных узах, связавших Руми, величайшего поэта своего времени и почитаемого исламского духовного лидера, с дервишем Шамсом из Тебриза, вся жизнь которого была полна скандалов и неожиданностей.

Пусть любовь всегда пребудет с Вами и Вы всегда будете окружены любовью.

А. 3. Захара

Элла поняла, что именно эта записка вызвала любопытство литературного агента. Однако у Стива не было времени читать рукопись писателя-любителя, поэтому он передал ее своей заместительнице Мишель, а та в свою очередь отдала ее своей новой ассистентке. Вот так «Сладостное богохульство» оказалось у Эллы.

Элла и понятия не имела, что эта книга станет не просто ее первой работой, а перевернет всю ее жизнь. Что рукопись Захары изменит ее судьбу.

Элла открыла первую страницу. Прочитала сведения об авторе:

«Когда А. 3. Захара не путешествует по миру, он живет в Амстердаме в окружении книг, кошек и черепах. „Сладостное богохульство“ — первый роман Захары и, скорее всего, последний. У него нет намерения становиться профессиональным писателем, и эту книгу он сочинил исключительно из чувства восхищения и любви к великому философу, мистику и поэту Руми и его солнцу[3] Шамсу Тебризи».

Ее взгляд скользнул ниже, и она прочитала нечто, показавшееся ей на удивление знакомым: «Вопреки мнению многих любовь не только сладостное чувство, которое неожиданно приходит и быстро уходит».

Элла от удивления даже приоткрыла рот, настолько прочитанное противоречило тому, что она утром за завтраком сказала старшей дочери. На мгновение она замерла, потом вздрогнула от странной мистической мысли: некая сила или навязанный ей автор, кем бы он ни был, следят за ней. Возможно, он написал свою книгу, заранее зная, кто будет ее первым читателем. Он имел ее в виду, когда писал роман. По какой-то непонятной причине Элла встревожилась и разволновалась.

«По многим параметрам двадцать первый век не очень отличается от тринадцатого. Оба останутся отмеченными в истории беспрецедентными религиозными разногласиями, взаимным непониманием культур, общим ощущением незащищенности и страхом перед потусторонним миром. В такие времена любовь нужна людям больше чем когда бы то ни было».

Ваша оценка очень важна

0
Шрифт
Фон

Помогите Вашим друзьям узнать о библиотеке

Скачать книгу

Если нет возможности читать онлайн, скачайте книгу файлом для электронной книжки и читайте офлайн.

fb2.zip txt txt.zip rtf.zip a4.pdf a6.pdf mobi.prc epub ios.epub fb3