Анна улыбнулась, насмешливо и чуточку надменно, в синих глазах ее мелькнуло лукавство.
– Не стоит благодарности, – сказала она. – Там, где появляешься ты, – тут странный взгляд достался Игорю, – все меняется, все рушится. Вероятно, это прощальный ужин, поминки по той спокойной жизни, к которой мы привыкли. Не спорь, – Анна подняла руку, – даже не думай.
И Олег покорно склонил голову.
– В любом случае мы прожили больше, чем отведено Богом обычным людям, – сказал Николай. – И всегда знали, что смерть рано или поздно вспомнит о нас. Поэзия, душа народа, умерла, и вместе с ней умрем и мы. Но пока мы живы, давайте наслаждаться стихами.
Сергей улыбнулся, криво, неестественно, покрутил головой и потянулся к бутылке.
– Я начну, Коля, – проговорила Анна, – пусть нашим гостям станет сегодня немного грустно…
И она начала читать, медленно, нараспев, глядя в окно, мимо сидевших за столом:
Свечи чуть слышно потрескивали, оплывая, за стенами дома шумел поднявшийся ветер. А она говорила и говорила, мерно и глухо, и Игорь чувствовал, как ее спокойный голос уводит за собой:
Николай улыбался, Сергей пил коньяк из бокала, точно обыкновенную воду, лицо его кривилось. Олег сидел бесстрастный, как статуя, Иван возился и вздыхал, на лице его было что-то вроде досады.
А Игорь чувствовал, что не в силах пошевелиться, не в состоянии сбросить с себя колдовскую силу низкого женского голоса:
Анна замолчала.
– Браво, – сказал Сергей. – Великолепно. Это потрясающе. Как жаль, ах, как жаль, что больше никогда…
И он резко замолчал, сжал кулаки.
– Теперь моя очередь, Аничка, – Николай ласково взглянул на жену, погладил ее по руке, и прокашлялся.
Голос его изменился, стал более звучным, сильным:
Услышав эти строки, Анна вздрогнула, лицо ее исказилось, словно от муки. Но Николай не обратил на это внимания, продолжил читать, вроде бы спокойно, без всякого выражения, но с ощутимым внутренним усилием.
Напряжение копилось в комнате, невидимое, но ощущаемое, словно статическое электричество.
Стихотворение оказалось коротким.
Николай замолчал, и напряжение мгновенно исчезло. Остались только горевшие свечи, шорох вечернего ветра за окном и люди вокруг стола, ошеломленные, растерянные и потрясенные.
– Смотрю, мы смогли произвести на вас впечатление, – сказал Николай и улыбнулся, еле заметно, одними краешками губ.
– Даже слишком сильное, – покачала головой Анна. – Наверное, хватит стихов. Расскажи, Коля, что-нибудь про Африку.
На следующее утро Игорь проснулся только к десяти. Открыв глаза, обнаружил, что Олега в комнате нет. Оделся и вышел в коридор, постучал в ту дверь, за которой поселили Сергея и Ивана, но в ответ не услышал ничего. Заглянув внутрь, обнаружил пустоту и тишину.
Спустившись на первый этаж, столкнулся с хозяйкой дома.
– Доброе утро, – сказала она. – Ваши друзья уехали вместе с Колей. Появятся только вечером. Умывайтесь, и прошу на кухню. Завтрак ждет вас.
– Хорошо, спасибо.
На секунду Игорь испытал нечто вроде обиды, что его не взяли с собой, оставили тут скучать. Но она отступила, сменившись облегчением – целый день провести на одном месте, никуда не нужно ехать или идти…
После бешеной гонки последних дней – настоящий рай.
Он не спеша умылся, потом тщательно побрился, глядя в висевшее над раковиной овальное зеркало. Осмотрел синяки и ссадины, точнее, то, что от них осталось, и пошел на кухню.
Там его ждал завтрак – омлет, тосты с маслом и мармеладом и очень крепкий кофе.
– Спасибо, – сказал Игорь, поднимаясь из-за стола. – По-моему, если мы проживем у вас чуть подольше, я начну толстеть…
– Это не самое худшее, что может случиться с человеком, – задумчиво проговорила Анна. – Пока отдыхайте, а примерно в полдень, если не возражаете, мы с вами сходим в магазин. Нужно купить продуктов на всех.
– Конечно, – кивнул Игорь.
Она глянула на него чуть проказливо и сказала:
– Библиотека в вашем распоряжении. Вон та дверь, рядом с гостиной. Берите все, что там найдете.
Библиотека оказалась просторной и полутемной. Стеллажи с книгами стояли так тесно, что между ними с трудом получалось протиснуться. На полках были книги на русском, английском и французском, рядом теснились энциклопедии, сборники поэзии Теофиля Готье и пьес Еврипида.
Игорь побродил некоторое время, беря в руки то одно, то другое, а потом вытащил первый том монументального издания «Вселенная и человечество», выпущенного еще до революции, принялся смотреть картинки и увлекся.
Когда скрипнула дверь, он невольно вздрогнул.
– А, вот вы где, – сказала, заглянув в библиотеку, Анна. – А я уж начала гадать, куда исчез последний мой гость. Собирайтесь, нам пора.
– Хорошо, – он с сожалением вздохнул и поставил тяжелый коричневый том на полку, рядом с собратьями.
Сборы свелись к тому, что Игорь натянул кроссовки.
Когда вышли на улицу, обнаружил, что «Хаммер» Ивана так и стоит на месте.
– Не удивляйтесь, – сказала Анна. – Эта машина слишком, как бы это сказать, засвечена, и ездить на ней опасно. Коля взял ваших друзей с собой.
– А ему зачем в Питер?
– На службу. Он служит во французском консульстве.
По Пушкинской прошли немного и почти сразу свернули направо.
Игорь шагал рядом с Анной, высокой и гибкой, необыкновенно изящной, и чувствовал себя неловко. Она по-прежнему внушала ему робость, точно самая красивая девчонка в классе, к которой боязно даже подойти. Встречные посматривали на нее с удивлением, многие оглядывались.
– Меня замечают, хотя я этого не хочу. Это плохо. Значит, люди перестают верить в нас, – сказала Анна.
– Почему? – спросил Игорь, подумав, что ей до странности не хватает широкой старомодной шляпы с вуалью.
– То, во что искренне верят, всегда незримо. Миллионы верят в добро и любовь. А кто их видел? Не проявления, а в чистом виде. Похоже, что Олег прав и нас ждут тяжелые времена.
Показался старинный дом с колоннадой, одноэтажный и очень длинный.
– Гостиный двор, – сказала Анна. – Торговые ряды, где когда-то познакомились мы с Колей. Как странно, при жизни я все время хотела от него уйти, много было всякого. Но миф связал нас крепче, чем венчание в церкви, и теперь мы всегда вместе, он рядом, и я больше не хочу уходить…
– А каково это – вспоминать, что ты когда-то уже жил? – спросил Игорь.
– Тяжело, – просто ответила она. – Мне было легче, поскольку Коля меня почти сразу нашел и помог пережить самое страшное время. Хотя тогда я не понимала, что такое происходит, думала, что сошла с ума… А потом вспомнила, как пару раз сталкивалась с ним в Петербурге, когда он был много лет как мертв, а я – еще жива. Конечно, я тогда не верила собственным глазам… Но и как такому поверить? Расстрелянный возвращается – сюжет не для жизни, а для глупого романа.
Они прошли внутрь Гостиного двора и оказались у самого обычного супермаркета. Вошли внутрь, Игорь взял большую тележку на колесиках, покатил перед собой.
– Сначала – овощи, – говорила Анна. – Понятно, что сейчас не сезон, что везут их бог знает откуда. Но от баклажанов мы не откажемся… Что еще?
Тележка потихоньку наполнялась – сыр, сметана, майонез, приправы, петрушка и укроп.
– Теперь мясо. – Анна остановилась перед витриной, на которой лежала вырезка. – Наш друг Олег очень любит его. Телятины сейчас не найти, так что придется брать свинину. Хотя в возрасте Олега положено есть не жаркое, а протертые каши. Вы знаете, что он из нас самый старый?
– А как же Рюрик? – спросил Игорь.
– Херрауд-Хререк Людбрандсон Сигньотр Трувар из датского рода Скьелдунгов никогда не вступал на территорию современной России. Поэтому в синклите такого существа нет. Не может появиться тот, кого реально не было.
Игорь растерялся.
– Как не было? А призвание варягов?
– Сказка. Подумай сам – ну какое племя будет приглашать себе вождя из дальних земель? Это же глупость. Да и само слово «варяги» появилось только в одиннадцатом веке. Рюрик – уроженец Ютландии, и прославился он как пират. Да, его на самом деле призвали на княжение. Да только в тот Новгород, что располагался на славянском Поморье, в землях нынешней Польши. А потом беглецы, уходившие от немецкого натиска, принесли быль о Рюрике в Новгород на Волхове.