К тому времени, когда я догадался приложить пальцы к своей шляпе, он был уже далеко.
Через несколько секунд нам повстречалась женщина в цветастой блузке и длинной юбке.
– Будздра, – сказала она.
Я приложил два пальца к полям шляпы, Ааз последовал моему примеру. Дама улыбнулась, продемонстрировав довольно странного вида зубы.
Когда она ушла довольно далеко, я посмотрел на свою шею и увидел, что кулон-переводчик, которым снабдила меня Танда, находится на месте. Кулон был на месте, но, видимо, не работал, так как я не мог уразуметь, что значит слово “будздра”. Я бросил вопросительный взгляд на Танду, но та в ответ лишь пожала плечами.
Пройдя примерно четверть длины улицы, мы остановились и, привалившись к деревянной стенке, сделали вид, что отдыхаем или просто так бездельничаем. Нас не только не беспокоили, но даже, как это ни обидно, просто не замечали. С противоположной стороны улицы из дверей с вывеской “У Одра” доносилась бодрая музыка. Дверь была полуоткрыта, и я заметил сидящих за столиками мужчин. Видимо, это был своего рода ресторан.
– Что теперь? – спросила Гленда, глядя на собирающего конское дерьмо парня в белой шляпе.
– Нам необходима информация, – сказала Танда.
– А мы не можем просто подойти и спросить? – глубокомысленно заметил я, и все для разнообразия со мной согласились.
– Кроме того, нам понадобятся лошади, – заявила Гленда, – если у вас, конечно, нет желания продолжать путь пешком.
Я бросил взгляд вдаль на открытое пространство за пределами города и подумал, что идея проделать пешком даже самое небольшое расстояние меня не вдохновляет. Все остальные тоже сказали, что пешая прогулка им совсем не улыбается.
– Итак, нам нужны две вещи, – заключил я. – Информация о золотой корове и лошади, способные доставить нас к искомому сокровищу.
– Мы со Скивом заглянем в заведение на противоположной стороне улицы, – сказала Гленда, – а вы двое совершите очередной скачок.
– Хорошо, – согласился Ааз, несказанно меня удивив. – Если что – встречаемся в хижине на Завихрении №6 ровно через час.
Я спросил Гленду, поняла ли она, что остается единственным транспортным средством для доставки меня из измерения Коро-Вау в измерение Завихрение №б. Получив утвердительный ответ, я вслед за ней сошел с тротуара. По пути к цели нам пришлось обойти внушительную кучу конского дерьма, которую успел насобирать парень в белой шляпе.
Когда мы проходили мимо, он улыбнулся и произнес:
– Будздра.
Я в ответ приложил два пальца к полям шляпы, чем он, видимо, был удовлетворен, так как сразу вернулся к объекту своего труда.
Что же касается трактовки слов “У Одра”, то я в своем умозаключении оказался совершенно прав. Переступив порог, мы оказались одновременно в ресторане и в баре. Деревянная стойка бара тянулась вдоль всей левой стены заведения. За стойкой с тряпкой в руке стоял парень без шляпы, но зато в белом фартуке. Три столика были заняты. Разместившиеся за ними десять посетителей поглощали из тарелок внушительные порции каких-то овощей.
В зале громко звучала довольно ритмичная музыка. Она рождалась в недрах стоящего у дальней стены пианино, хотя за самим инструментом никакого пианиста в помине не было.
Когда мы вошли, едоки подняли на нас глаза, но через мгновение вернулись к приему пищи с таким видом, словно каждый день встречали незнакомцев и плевать на них хотели. Я решил, что это добрый знак.
– Будздра, ребята, – бросил парень за стойкой, вытирая пятно перед собой. – Как оттянетесь для удовольствия?
Я не имел понятия, что он хотел этим сказать. Слова я вообще-f о понял, однако не мог сообразить, почему, работая в баре, он интересуется способом нашей оттяжки для получения удовольствия. Человек, которого я совсем не знал, задавал вопрос весьма интимного свойства.
Я посмотрел на Гленду, которая, как мне показалось, тоже на мгновение сконфузилась. Затем, дав мне знаком понять, чтобы я следовал за ней, она кивнула бармену и, приложив два пальца к полям шляпы, сказала:
– Нам надо слегка выпить, немного поесть и получить приличную работу, чтобы рассчитаться.
Именно это от нас и требовалось, поскольку парень за стойкой осклабился так, словно только что сорвал банк.
– Незнакомцы всегда встречают самый радушный прием в моем заведении, – сообщил бармен, извлекая из-под стойки пару стаканов. Затем, взглянув вначале на Гленду, а потом на меня, он поинтересовался: – Чем будете промывать свистки?
Я был счастлив, что беседу продолжать приходится не мне, а Гленде. Я был почти уверен, что он спрашивает о выпивке, но в то же время не мог взять в толк, какие свистки нам предстоит промывать.
– О, – сказала Гленда, – сойдет любой, что вы найдете для нас подходящим.
Парень схватил бутыль, заполненную какой-то оранжевой жидкостью, до краев наполнил наши стаканы и толчком послал их к краю стойки на нашей стороне.
– Благодарим вас, добрый сэр, – сказала Гленда, и парень снова расплылся в улыбке.
– Размещайте ваши задницы, а я тем временем навалю вам корневищ покруче.
Мне захотелось шарахнуть кулоном-переводчиком по стойке бара, чтобы заставить его работать как следует.
– Ничего убойного не надо, – ответив улыбкой на улыбку, сказала Гленда и, чтобы переплюнуть парня в вежливости, подмигнула.
Бармен улыбнулся от уха до уха, почему-то при этом покраснев, и скрылся в дверях в стене за стойкой. Похоже, что Гленда способна очаровать кого угодно в каком угодно измерении. Я не был до конца уверен в том, что мне это нравится. Она взяла стакан и, показав мне знаком следовать за ней, направилась к угловому столику, удаленному от столов, за которыми расположились другие клиенты. Я сел спиной к стене, чтобы следить за происходящим. Как только мы уселись, я спросил:
– Неужели ты его понимала?
– В основном плыла по течению, – ответила она, пожав плечами.
– Значит, продолжая “плыть по течению”, как ты выражаешься, мы будем есть какие-то корневища?
Я никогда не едал корневищ, и идея попробовать их в первый раз меня совершенно не вдохновляла.
– Я думаю, что слово “корневище” в этом измерении означает “еда”.
– Ладно, – проворчал я, – если ты права, меня это утешает.
– А ты как думал?
Я неуверенно отпил из стакана и едва не выплюнул жидкость. Это был вовсе не апельсиновый сок, как я ожидал, а какая-то пульпа из протертой моркови. Причем моркови маринованной.
– Любопытно, – сказала Гленда, отпив желтой бурды.
Затем она повернулась лицом ко мне и состроила смешную гримасу. Похоже, что морковный напиток ей тоже пришелся не по вкусу. Я огляделся по сторонам. Все посетители наслаждались морковным соком. Судя по всему, других напитков “У Одра” не подавали.
В этот момент из помещения за стойкой бара появился наш друг в фартуке. В руках друг нес две тарелки. Лучась радостной улыбкой, он поставил тарелки перед нами.
Овощи. Одни только овощи.
Спаржа, морковь, сельдерей, немного нарезанных помидоров и кусочек огурца были живописно разложены на подстилке из растения, очень смахивающего на обыкновенную траву.
– Замечательно, – сказала Гленда, послав бармену одну из своих самых восхитительных и соблазнительных улыбок. – Надеюсь, я найду способ расплатиться за это великолепное пиршество.
У парня по крайней мере хватило такта залиться краской.
– Думаю, мы сможем столковаться, – ответил он и отбыл на свое место за стойкой.
Поскольку самым удобным инструментом для еды в данном случае были пальцы, я взял с тарелки стебель сельдерея и вгрызся в него. Сельдерей был вялым, несвежим, и от него слегка попахивало конским навозом. Я надеялся, что мне удалось проглотить кусочек, не оскорбив своим видом ни одного из присутствующих.
Гленда рискнула попробовать кусок огурца. По тому, как медленно и с каким отвращением она его жевала, я понял, что огурец тоже никуда не годится.
– Мы в измерении, населенном вегетарианцами, – прошептал я Гленде, а та улыбнулась бармену и жестом дала ему понять, что ничего более вкусного в жизни не едала.
– Что они делают со скотом, которого здесь, как ты утверждаешь, без счета? – спросил я.
– Понятия не имею, – прошептала в ответ Гленда, – но если мне придется есть и пить эти отбросы, то я наверняка заболею.
– Я тоже.
– Делай вид, что ешь с аппетитом, а я тем временем попытаюсь получить ответы на интересующие нас вопросы. – С этими словами она поднялась и направилась к стойке. Не могу сказать, что она ему там говорила, но бармен вдруг посмотрел на меня и разразился смехом, словно я послужил объектом какой-то остроумной шутки. Я сделал вид, что очень увлечен спаржей, но все же ответил ему худосочной улыбкой.
В этот миг в помещение вошли Танда и Ааз. Они вначале увидели Гленду, однако потом, заметив меня, направились к столику и заняли два места, обратившись спиной к остальным клиентам.