Разбудил меня сам корабль, сильно вздрогнув всем корпусом.
Погрузка закончилась, поднимаемся, сообразил я, выглянув в иллюминатор, где вовсю еще светило солнце. Она не затянулась, что добавило мне уверенности в том, что удастся обогнать по пути «Небесный странник».
Очень хотелось посмотреть изнутри, с палубы, как поднимается в небо такой гигант. Должен признаться, видеть этого мне еще не приходилось. Но существует непреложное правило: при подъеме в воздух все, кто не при деле, обязаны занять места в койках. Недаром же их сетка изготовлена из широких полос кожи, призванных смягчить удар в случае, если при взлете корабль упадет на землю.
Наконец раздались три двойных удара в корабельный колокол. Это сигнал, что всем можно заняться своими делами. На палубу я вышел как раз в тот момент, когда начали распускаться паруса. У небесных кораблей паруса ставятся всего в два яруса. И сами мачты намного ниже. А вот реи выступают за борт куда дальше. И сейчас на пертах – тросах, натянутых под реями, которые служат опорой для ног при работе с парусами, – стояло множество матросов.
Пусть попробуют те, кто презрительно называет этих храбрецов «летунцами», сами оказаться высоко над землей, стоя на тонком, извивающемся под ногами тросе. И ведь нужно не просто стоять – работать, бороться с тяжелым, вырывающимся из рук полотнищем. Воды под тобой нет, да и высота несравнимая, сорвешься – и все, верная смерть. Да, существуют страховочные пояса, но зачастую бывают ситуации, когда счет идет на мгновения, и на них попросту нет времени. Я знаю, о чем говорю, вся моя юность прошла на реях.
– Господин Сорингер? – оторвал меня от раздумий чей-то голос.
Обернувшись, я увидел мужчину примерно моих лет, моего, то есть, скорее высокого роста, но светлоглазого и светловолосого, выряженного в мундир Ост-Зейндской Торговой Компании.
«Судя по шевронам и медальону на груди – навигатор», – решил я.
– Слушаю вас, господин… – дал я ему возможность представиться.
– Иоахим Габстел, – коротко кивнул он.
Услышав его имя, полностью совпадающее с названием корабля, я нисколько не удивился. В Компании существует преемственность, в ней служат поколениями, и потому вполне вероятно, что этот человек – дальний потомок великого путешественника.
– Я весь внимание, господин Габстел.
– Вы ведь капитан?
Мне пришлось утвердительно кивнуть. Только не будем уточнять, что я капитан корабля, чья длина как раз уложится от борта до борта «Иоахима Габстела».
– Дело в том, что у нас имеется еще один пассажир, и я решил уточнить, – пояснил он.
– Да, действительно, мой корабль сейчас на пути в Эгастер, дела задержали меня в Опситалете, и я очень надеюсь прибыть туда не позже «Небесного странника», – сам не знаю зачем начал объяснять я.
Возможно, потому, что Габстел вызывал у меня симпатию. Обычно офицеры с кораблей Компании ведут себя как настоящие снобы, но сейчас был не тот случай. Даже улыбка у него оказалась приятной, когда он мне сообщил:
– На корабле я служу старшим навигатором и, с согласия капитана, хочу предложить вам столоваться в кают-компании. Как вы на это посмотрите?
– Спасибо за предложение, господин Габстел, сочту за честь его принять, – согласился я, мысленно поблагодарив Рианеля Брендоса за те многие вещи, которым он меня обучил. В их числе – и знание застольного этикета. Не хотелось выглядеть в глазах офицеров Компании неотесанной деревенщиной.
– Ну вот и отлично, я пришлю за вами человека, когда ужин накроют. Мне пора на мостик, так что увидимся в кают-компании, – прикоснулся он кончиками пальцев к тулье шляпы. – А вон, кстати, и второй наш пассажир.
Проследив за его взглядом, я увидел черноволосого и черноглазого человека, одетого в просторную темную одежду, довольно мрачно взирающего по сторонам.
«Ну уж он-то точно не капитан, явно из Коллегии. Надеюсь, не мой сопровождающий. Или того хуже: при подлете к Эгастеру подойдет и объявит, что дела Коллегии снова требуют моей помощи. На этот раз точно откажусь от чего бы то ни было», – твердо решил я для себя.
Когда я вернулся в каюту, мне на глаза попалась купленная в Опситалете книга. Развалившись на постели, я открыл том наугад.
«…тем самым можно утверждать, что кровь Древних не более чем вымысел».
Вот тебе и раз, я даже вздрогнул. Как же так, мне своими глазами довелось увидеть, как открываются врата Древних после прикосновения Николь.
«Но существует и противоположное мнение. В трактате известнейшего ученого Иолисена Лидвейга, всю свою жизнь посвятившего изучению наследия Древних, говорится…»
Внезапный стук оторвал меня от чтения.
– Господин Сорингер, вас ждут к ужину, – объявил вестовой, заглянув в приоткрытую дверь, чтобы тут же исчезнуть.
* * *Ужин прошел на удивление хорошо. Никто из собравшихся не кичился передо мной своей принадлежностью к ОЗТК, – так все они сокращают название Компании, – а кормили довольно сносно. Мне удалась парочка шуток, вызвавших за столом общий смех, а рассказ о полете над морем Мертвых все слушали, затаив дыхание. Возможно, душой компании я не стал, но произвести впечатление, судя по количеству вопросов, удалось. К концу ужина я пожалел, что обмолвился об этом полете.
Рассказывать о нем в подробностях мне было запрещено Коллегией, и потому в повествовании не хватало многих существенных деталей. Вывернуться из ситуации мне удалось только после того, как намекнул: все, что можно, я уже поведал.
Затем Иоахим Габстел, как выяснилось, действительно праправнук знаменитого путешественника, рассказал пару семейных легенд о своем предке. Все, несомненно, их уже знали, но, тем не менее, слушали с удовольствием. Что уж говорить обо мне. В конце ужина мы с Иоахимом Габстелом называли друг друга просто по именам, и он пригласил меня на мостик, благо ему предстояло заступить на вахту. Это ведь только на таком малыше, как «Небесный странник», на мостик могут подняться все, кому не лень, на больших кораблях обстоит по-другому. И тем приятнее для меня прозвучало его приглашение.
Должен признаться, несмотря на размеры, мостик меня не впечатлил. Как-то неуютно на нем оказалось, да еще и холодно. Все-таки «Небесный странник» на такую высоту не поднимается, в том числе и по этой причине. И даже сплошное остекление мостика со всех четырех сторон не спасало от холодного ветра.
«Эдак они и крышу на мостике соорудят, чтобы было совсем уж как в кают-компании», – скептически скривился я, тщетно стараясь не ежиться от пронизывающего ветра. Все остальное ничем не отличалось, разве что кабестанов для управления л’хассами было два, и оба они располагались на мостике.
– Скажите, Иоахим, – обратился я к навигатору, отчаянно завидуя его длинной, до колен, кожаной куртке на меху. Моя нисколько не согревала, хотя на своем корабле я обычно ею и обхожусь, – почему кабестанов целых два? Один из них – на аварийный случай?
Он охотно объяснил:
– От каждого идут отдельные приводы. На «Иоахиме Габстеле» установлено достаточное количество л’хассов, чтобы незагруженный корабль мог подниматься, используя только половину из них. Ну а сейчас, когда трюмы забиты почти под завязку, л’хассы задействованы все. Будь привод один, настройку пришлось бы делать очень тонкой. Ну а чем она тоньше, чем легче сбивается.
– Спасибо, Иоахим, – стуча зубами, поблагодарил я. – Извините, что не могу составить вам компанию надолго: в Опситалете выспаться толком не удалось. И спокойной вахты.
«Иначе скоро от стука зубов и команды на штурвал не будут слышны, – думал я, спускаясь с мостика. – Нет уж, лучше летать пониже, пусть и приходится платить скоростью».
* * *Напрасно я полагал, что проспав большую часть дня, я долго не смогу заснуть снова. Как бы не так, едва мне удалось согреться под одеялом, как меня моментально сморил сон. Проснулся я от частого звона корабельного колокола – тревога!
Едва я свесил ноги с постели, шаря глазами в поисках одежды, как корабль внезапно пошел вниз, одновременно наклоняясь на левый борт. Сердце, вслед за кораблем, рухнуло куда-то в район живота. В голове лихорадочно заметались мысли, что если корабль сейчас не остановится, то он будет падать до самой земли. И каково же было облегчение, когда палуба начала давить на ноги – знак того, что полет вниз закончился. Радоваться долго не пришлось: «Иоахим Габстел» сильно вздрогнул всем корпусом и закачался с борта на борт.
«Л’хассы, с ними что-то происходит, – определил я, слишком уж хорошо мне знакомо такое. – И чаще всего, в абсолютном большинстве случаев, они ведут себя так, столкнувшись с Желтым туманом. Но откуда ему здесь взяться, на такой-то высоте?!»
Верхняя палуба встретила новым толчком, таким сильным, что мне пришлось схватиться за топенант, удачно оказавшийся рядом.
«Откуда-то он все-таки взялся, Желтый туман», – убедился я, обведя взглядом горизонт по курсу. Причем туман очень плотный, такой мне довелось видеть единственный раз – в проливе, ведущем из Сурового моря в море Мертвых.